Array Коллектив авторов - Как мы пережили войну. Народные истории

И, конечно же, меня всегда и до сих пор удивляет и восхищает мужество моей мамы – Кружковой Анны Петровны, маленькой, хрупкой, тяжело заболевшей уже в начале войны ленинградки. Ее самоотверженность часто превосходила ее физические силы. Ее открытость, постоянная готовность поделиться последним, ее любовь спасали людей вокруг нее и были также спасением и для нее. И мне есть за что благодарить судьбу.

В истории нашей семьи, как в капле воды из огромного океана истории страны, отразились основные этапы ее непростого развития периода конца 19-го и середины 20-го века. По моему глубокому убеждению наша большая типичная для России этого периода семья в годы тяжелых испытаний выжила и сохранилась только благодаря традициям, заложенным старшими поколениями. Эти традиции мы и стараемся сохранить.

По-прежнему мы часто общаемся, вместе переживаем беды и радости, помогаем друг другу, несмотря на территориальную разобщенность – ведь отдельные «веточки» нашей семьи проживают в Москве, Санкт-Петербурге, Выборге, Севастополе, в Польше и США. Конечно же, нашу большую семью составляют не только родные по крови, но и те, кто помогал нам в годы больших потрясений, и те, кому помогали мы. Им всем низкий поклон и огромная благодарность.

Наталья Владиславовна Переломова ( Сухоносова )

Окончив среднюю школу в Сочи в 1953 году, я поступила в Московский государственный университет, окончила его и была распределена на работу в конструкторское бюро С. П. Королева, генерального конструктора космической техники страны (занималась материалами для защиты космических объектов). Потом работала в Московском институте стали и сплавов на кафедре кристаллографии. Стала профессором, выпустила многих специалистов-материаловедов, была руководителем более десяти кандидатских диссертаций, написала ряд учебных пособий по кристаллографии и кристаллофизике, некоторые их них переведены на иностранные языки. Внесена в индекс Международного Союза кристаллографов.

У ленинградцев, переживших 900-дневную блокаду, остановивших фашистские дивизии буквально на окраинах города, потерявших более полумиллиона жителей только от голода, навеки сохранилось чувство гордости за Ленинград, которому было присвоено звание: Город-герой!

«Но в эвакуацию мы отправились не сразу, остались в Москве до середины октября. Прекрасно помню 14 октября. В ЭТОТ ДЕНЬ В МОСКВЕ ЖДАЛИ НЕМЦЕВ, И ПОЧЕМУ-ТО ОТКРЫЛОСЬ МНОГО КАФЕ. (Выделено мною – Автор. ) Невероятно, но мы с актрисой Лебедевой сидели и пили настоящий кофе». (Из беседы актрисы МХАТа – Киры Головко с И. Зайчик. Журнал «Караван истории», май 2003 г.)

В сентябре 1941 года в Ленинграде сгорели Бадаевские продуктовые склады (бомбежка), а в конце октября кто-то съел нашу Забияку – лайку, а вы про кофе.

А теперь я расскажу об одном из тех, кто прошел всю войну солдатом.

В 50-е годы я с другом Юрой были молодыми, амбициозными стилягами. В один из майских дней мы завернули в шашлычную на Литейном и, пробираясь между пьющими, дымящими и орущими компаниями, обнаружили столик, за которым восседал мужчина средних лет. Я только открыл рот, чтобы попроситься за стол, как «хозяин» жестом пригласил присоединиться. Официант принял заказ и удалился, а мужчина разлил «свою» водку в три стакана и сказал:

– Молодые люди! Сегодня десятилетие со дня Победы. Давайте помянем тех, кто уже никогда не выпьет, не полюбит, не…

Тут он крякнул и опрокинул стакан. Мы тоже выпили и скорбно молчали. Я исподтишка рассматривал воина, который совсем не походил на былинного богатыря, не напоминал покалеченного солдата и не выглядел умудренным офицером.

Ранее я уже насмотрелся на пьяных «героев», которые рвали на груди рубаху с криком: «Я за тебя, сволочь, кровь проливал!» (Позднее, в милиции выяснялось, что «раненый» всю войну прослужил в похоронной команде или возил на машине командира части, стоявшей у Берингова пролива.)

Внешне наш «сографинник» на героя не походил. Я, чтобы «попасть в тему» и прервать молчание, спросил:

– А где вы воевали?

– Начинал на «Невском пятачке».

– Ого! Там же совсем было плохо?

Он уставился на меня немигающим взглядом. Я уже решил «пошутить»: