Михаил Савельев - Парни из легенды

Под окнами деревянного домика на снегу чернел небольшой холмик свежевскопанной земли, на холмике крестик, а на нем серая детская кепочка.

В этой деревне наша часть остановилась на ночевку. Проследив, чтобы все люди были размещены, мы с командирами подразделений с удовольствием вошли в теплую хату и скоро — впервые за много дней — пили чай, сидя за настоящим обеденным столом. Хозяйка с девочкой, не желая стеснять «начальников», ушла ночевать к соседям, и мы свободно разговаривали о предстоящем боевом дне.

— А вот эту деревню горе обошло, — произнес кто–то из командиров.

— Да похоже, что не совсем так, — возразил я, — вспомнив маленький могильный холмик.

В это время в хату без предупреждения вошел невысокий старик с аккуратной бородкой. Потоптавшись у порога, он снял шапку, поздоровался. Мы вопросительно смотрели на него. Войдя вслед за стариком, Николай Усов объяснил:

— Разыскивал командиров, поговорить хочет…

— Верно парень сказал. Очень всем нам хочется узнать, как идут дела на фронте. А то ведь фрицы говорят, что отступают временно.

Успокоив старика, заверили его, что у фашистов теперь путь один — на запад. Погоним их до самого Берлина, А потом я спросил, не знает ли он, что за могила на краю деревни прямо под окнами дома.

— Знаю, как же. У соседки моей горе–то это случилось. Вчера утром спешили фашисты, изверги, страшно. А жрать–то, видать, хочется… Вот один из них выскочил из машины и — во двор к Пелагее. Накинул корове на рога ремень и потащил со двора. Пелагея в слезы, уцепилась корове за шею и кричит; «Оставьте, оставьте нашу кормилицу! Ведь дети у меня малые…» Фашист ногой ее в живот… Падая, женщина закричала: «Сыночки, корову нашу уводят!» Выскочили ее мальчуганы, кинулись к тому фашисту, про сестричку маленькую лепечут и тоже корову за шею ухватили… А фашист их из автомата… Обоих…

Много мы уже видели следов фашистских зверств, этот рассказ заставил нас кулаки сжать от ненависти.

В середине января мы обошли Сухиничи с юга и перерезали дорогу, ведущую из города на запад. Но у нас не было сил, чтобы идти на штурм Сухиничей. Фашисты это знали, и уходить из города не собирались. А мы считали, что держим врага в кольце, и ждали подкрепления.

В двадцатых числах прошел слух, что подкрепление прибыло, готовится наступление на город и что звуки этого, боя донесутся до Лондона. Слухи подтвердили. На наш участок фронта прибыла радиостанция «Говорит Западный фронт». Она и будет передавать репортаж на Лондон о бое за освобождение Сухиничей.

Артиллеристы начали подготовку еще до рассвета. В девять часов в атаку пошли танки и пехота… А к полудню город уже был в наших руках. Многих гитлеровцев перебили, немало их сдалось в плен. Были захвачены многочисленные трофеи. Сто вагонов только с боеприпасами. Словом, гитлеровцы оставили город весьма поспешно. А секрет раскрывался просто. Две наши дивизии были направлены в обход Сухиничей с задачей отрезать врагу пути отступления. Разгадав маневр нашего командования, гитлеровцы начали поспешно отступать. Настолько поспешно, что сам командующий обороной города генерал фон Гильс бежал чуть ли не пешком, оставив во дворе дома, в котором жил, прекрасную легковую машину. Этот трофей был отправлен командующему армией.

И Лондон действительно слушал эхо этого боя. Как мы узнали потом, в Лондоне из репродукторов отчетливо доносилась артиллерийская канонада. Когда началась атака, были слышны мощное русское «ура» и беспорядочная стрельба еще уцелевших вражеских огневых точек и отдельных автоматчиков. А слова диктора о том, что противник обращен в бегство и русские солдаты занимают вражеские позиции, были встречены тысячными толпами собравшихся у репродукторов англичан овацией и возгласами: «Да здравствует Россия!», «Да здравствует Красная Армия!»

Гитлеровское командование долго не могло смириться с потерей Сухиничей и не раз предпринимало отчаянные попытки вернуть город, бросало в бой большие силы авиации, танков, пехоты, наносило мощные артиллерийские удары. И после каждой попытки овладеть Сухиничами фашистам приходилось подводить печальные итоги.

Но, конечно, в этих боях несли потери и мы. Были убитые. Именно здесь, в Сухиничах, были тяжело ранены командующий 16‑й армией генерал Рокоссовский и командир 328‑й стрелковой дивизии полковник Еремин.

Бои за освобождение и последующее удержание Сухиничей нас многому научили.