Михаил Домогацких - Последний штурм

— Господин Робертсон, — Смит давно узнал, что Робертсона зовут Нэйлон, а звание у него такое же, как у него самого, но поскольку тот не считал нужным сообщать об этом, Смит продолжал обращаться к нему по неофициальной форме, — дорогой господин Робертсон, вы, полагаю, знаете в своем хозяйстве каждую бумажку, и поэтому надеюсь на вашу, как всегда доброжелательную, помощь.

— Если только нужная вам бумажка есть в моем хозяйстве, то вы ее всегда можете получить, господин полковник. Но, честно говоря, о том, что имеется в моем хозяйстве, может сказать только компьютер. У него нечеловеческая память, поэтому он знает лучше, — улыбаясь, говорил Робертсон, — человек здесь может копаться годами и ничего не найти. Так что же вас интересует?

— Нет ли в ваших сейфах досье на бывшего президента Южного Вьетнама Нго Динь Зьема? Я бы хотел немного освежить память, которая, в отличие от компьютера, не столь надежна, — в тон Робертсону сказал Смит.

— Нго Динь Зьем? Зачем вам потребовалась эта битая карта? Мало вам этого? — показал Робертсон на папки.

— Поскольку мне поручена работа над ними, — Смит в свою очередь показал на объемистые папки, — я чувствую, что было бы полезно заглянуть немного поглубже, может, что-нибудь полезное выужу в безбрежном море.

— Море это действительно без берегов. А «дело» на вашего президента есть. Кажется, несколько папок.

— Мне надо к кому-то обращаться за разрешением посмотреть их?

— Ну, это не займет много времени. Если вам дали изучать эти документы, — махнул он за спину, — то уж о тех и говорить нечего. Да, я сам свяжусь с кем следует. Вот увидите, это простая формальность.

Он был прав. Сообщая Смиту о полученном разрешении, передал реакцию своего высокого начальства такими словами:

— Начальник спросил: «Неужели, говорит, есть еще человек, который хочет забивать себе голову ненужными фактами? Я, говорит, знаю полковника Смита, не лично, но знаю, у него и так работы и поручений сверх головы. Впрочем, — добавил начальник, — если ему хочется, то пусть читает, может, и выудит что-нибудь полезное. Пожелайте ему успеха». Папки с бумагами скоро вам доставят, а я, по поручению своего начальника, желаю вам успеха. И, — Робертсон тихо засмеялся в трубку, — не забивайте голову ненужными фактами, она вам пригодится для более важных дел.

Но когда Смит углубился в чтение, он понял, как ошибался Робертсон и его высокий начальник. Он сам, считавший себя человеком, глубоко осведомленным во всех событиях, был искренне удивлен тому, что открывали ему бумаги, на которые, казалось, уже должен был лечь отпечаток давно прошедшего и забытого времени. Но с первых страниц на Смита дохнуло не остывшим огнем опасных политических комбинаций, планов свержения одних и возведения на престол других правителей, коварных построений, замысловатых ходов, фантастических предложений. И почти за всем он видел твердую, безжалостную, готовую на любое, самое непредсказуемое действие, руку Центрального разведывательного управления.

Еще в 1953 году, когда Французский экспедиционный корпус на севере Вьетнама был на грани поражения, в Вашингтоне стали задумываться о будущем этой страны. Там опасались, что в случае капитуляции французов Хо Ши Мин быстро приберет к рукам весь Вьетнам и установит в нем свою власть. Тогда Вьетнам, где только начали укрепляться американские позиции, будет навсегда потерян для Соединенных Штатов. А это в свою очередь может открыть коммунистам путь для контроля над всей Юго-Восточной Азией, что никак не согласуется с планами Соединенных Штатов, еще питавших тогда иллюзии установить во всем мире свой порядок. Государственный секретарь США Джон Фостер Даллес, игравший при президенте Эйзенхауэре очень важную роль, делился тревожащими его мыслями с близким другом Джоном Эдгаром Гувером, директором Федерального бюро расследований:

— Понимаешь, Джон, если выпустить контроль из своих рук, события могут принять самое печальное развитие. Эта скользкая французская устрица — император Бао Дай — может пойти на такие шаги, которые потом обернутся большими неприятностями.

— А ты посади рядом с ним какого-нибудь верного тебе парня, и пусть он держит всех там, в том числе и императора, на жестком коротком поводке.

— Если бы я знал, где взять такого парня, я бы попробовал.

Гувер посмотрел вокруг немигающим взором, будто отыскивая что-то в закоулках огромного кабинета, потер морщинистой рукой лоб и, сделав вид, что только что вспомнил, медленно проговорил: