Юрий Виноградов - Хроника расстрелянных островов

— Я же совершенно не знаю эстонского языка, — пожаловался он Охтинскому.

— Тэрэ, ятайга знаете? — спросил Охтинский.

— Здравствуй, прощай. Всем известно.

— Для начала и два слова по-эстонски неплохо знать, — улыбнулся Охтинский.

— Я серьезно, товарищ подполковник, — обиделся Савватеев.

— Думаете, капитану Ковтуну легче? У него батальон!

— Не кипятитесь, товарищ лейтенант. Завтра политрук Троль к вам придет. Эстонец по национальности. Стоящий парень, — успокоил молодого командира роты Копнов.

Савватеев ушел к своей роте. Копнов, Охтинский и Фролов направились в штаб.

— Большое дело сделали, — облегченно произнес Фролов.

— Да, — согласился Копнов и, помолчав, добавил: — Еще бы десять раз по стольку.

На рассвете 15 июля фашистские бомбардировщики нанесли массированный удар по островному аэродрому Кагул, на котором базировалась 12-я Краснознаменная отдельная истребительная авиационная эскадрилья майора Кудрявцева. К летчикам тут же выехал начальник политотдела Копнов, намереваясь на месте узнать результаты вражеской бомбардировки.

— Впустую бомбили фашисты, — сказал Кудрявцев. — Мы их перехитрили…

Эскадрилья не пострадала: самолеты были надежно замаскированы в лесу. Зато досталось грунтовой взлетной полосе, буквально вспаханной разрывами бомб.

— Зенитчики — молодцы: взяли весь огонь на себя, — пояснил Кудрявцев. — Им и досталось…

Копнов приехал на зенитную батарею, обеспечивающую прикрытие аэродрома с воздуха. Потери у зенитчиков оказались серьезными, хотя они и сбили один и повредили два фашистских бомбардировщика. Одна из бомб угодила в третье орудие, погибли восемь человек, шестеро тяжело ранены, в том числе и помощник командира батареи. Это были самые большие потери в островном гарнизоне от налета вражеской авиации.

Возвратился Копнов во второй половине дня, намереваясь обо всем доложить коменданту БОБРа. Генерал находился в штабе — последнее время он редко бывал на ФКП. Доклад начальника политотдела он выслушал внимательно.

— Зенитчики дрались геройски, товарищ генерал, — сказал Копнов. — Газета «На страже» посвятит целую полосу их подвигу. Если бы еще послать им поздравительную телеграмму за вашей подписью.

— Да-да! Составьте текст, я подпишу, — охотно согласился Елисеев. Подвиг зенитчиков взволновал его, и он торопливо зашагал по кабинету. — Обстановка для гарнизона островов усложняется с каждым днем, — заговорил он. — Хотя с точки зрения организации нашей обороны, расстановки сил и средств положение на островах уже стабилизировалось. — Вдруг он остановился посреди кабинета и спросил: — Начпо, вы давно на политработе?

— Я кадровый партийный работник, Алексей Борисович. Начинал с секретаря комсомольской ячейки в своем родном селе Ново-Дубровка. Был секретарем комсомольской организации танкового батальона, потом стрелкового полка, политруком артиллерийской батареи, военкомом разведдивизиона и, наконец, помощником начальника политотдела дивизии по комсомольской работе. Все время на партийной работе.

— Вы действительно кадровый работник, Лаврентий Егорович! — произнес довольный Елисеев. — Прошли все стадии партийной работы в гражданских условиях и в армии. Это очень хорошо. — Он вернулся к своему столу, потрогал рукой спинку мягкого кресла и улыбнулся: — А я ведь в этом самом кабинете во второй раз. Да. Помню, как в шестнадцатом в роли обвиняемого — за революционную деятельность среди матросов — стоял навытяжку перед командующим обороной островов. А сейчас вот сам тут командующий…

Беседу прервал внезапно вошедший начальник особого отдела БОБРа старший политрук Павловский.

— Нашли наконец виновников, товарищ генерал! — сообщил он. — Пособники фашистов — местные кайтселиты на острове Рухну обезоружили восемь краснофлотцев поста СНИС. Радиостанция и код попали в их руки…

Начиная примерно с 10 июля немецкие самолеты буквально в считанные минуты обнаруживали военные корабли и вспомогательные суда, выходившие из Моонзунда в море. В штабе и политотделе БОБРа недоумевали о такой осведомленности фашистских летчиков, ведь оповещение о выходе кораблей передавалось специальным кодом, который знал строго определенный круг лиц, в том числе и радисты постов СНИС — службы наблюдения и связи и постов ВНОС — воздушного наблюдения, оповещения и связи. Для коменданта еще тогда было ясно, что кто-то сумел завладеть кодом и расшифрованные оповещения передавал гитлеровцам. Елисеев приказал принять все меры и разыскать предателя, обнаружить его радиостанцию, однако поиски на Сареме, Муху и Хиуме не дали никаких результатов. И вот только сейчас стало известно о нападении кайтселитов на пост СНИС.