Марк Солонин - «Упреждающий удар» Сталина. 25 июня – глупость или агрессия?

Фактически главным средством противотанковой обороны «линии Маннергейма» были пассивные заграждения: рвы, контрэскарпы, гранитные глыбы и надолбы. Это, конечно, лучше, чем ничего. И это вполне соответствовало представлениям военной науки 20-х годов. Но при массированном применении танков и артиллерии разрушение таких заграждений является лишь вопросом времени. Причем весьма непродолжительного времени, что летом 1941 года наглядно продемонстрировали танковые части вермахта, стремительно преодолевшие бесконечные ряды противотанковых рвов на советской территории. И это – несмотря на наличие на вооружении Красной Армии 14 900 противотанковых пушек (9, стр. 353).

Только грустную улыбку могли вызвать у финских ветеранов «зимней войны» восторженные рассказы В.Суворова про «теплые спальные помещения, комнаты отдыха, столовые, электростанции, узлы связи, госпитали под землей, в тепле и чистоте». Доты первой очереди постройки (а это две трети от общего количества!) представляли собой бетонную коробку безо всякого внутреннего оборудования. В них не было ни электричества, ни водопровода, ни отхожего места, ни склада топлива для печки. На амбразурах не было бронезаслонок (так что «разбивать» бронебойным снарядом было нечего, можно было с ходу заливать внутренности дота огнесмесью…), входные двери были деревянные, в лучшем случае обитые листовым железом (такую дверь можно было выбить не только близким разрывом гаубичного снаряда, но даже связкой гранат). Телефонная связь с соседями и то была не в каждом доте, перископов наружного наблюдения не было вовсе. Самое существенное – в дотах не было принудительной вентиляции, и в безветренный день помещение за считаные минуты стрельбы заполнялось удушливой пороховой гарью. Только в крайне малочисленных «миллионниках» было кое-что из того, о чем пишет В.Суворов. Например, такое «чудо техники», как вентиляционная установка с ручным (!) приводом (31, 33, 61, 62, 63).

Примитивное оборудование и вооружение, слабость противотанковой обороны были характерной особенностью именно финской линии долговременной фортификации. Но и гораздо более совершенные «линия Мажино» и «линия Сталина», «Атлантический вал» и «Западный вал» не оправдали возлагавшихся на них надежд. И это неслучайно, так же как неслучайно и то, что после Второй мировой войны дорогостоящее строительство «китайских стен» было навсегда прекращено. Чтобы понять причины этого, надо вернуться в исходную точку, в начало XX столетия, и разобраться в том, откуда вообще взялась в тот период идея стационарной обороны.

Самое массовое «трехдюймовое» орудие полевой артиллерии (например, советская дивизионная пушка «ЗИС‑3») весит 1,2 тонны и выбрасывает осколочно-фугасный снаряд весом в 6,2 кг. Снаряд «шестидюймовой» (152-мм) гаубицы весит уже 40–45 кг. Но и вес самой гаубицы составляет порядка 4 тонн. Для транспортировки такого орудия по пересеченной местности нужен трактор (гусеничный тягач) или по меньшей мере шестерка крепких «артиллерийских» лошадей. Снаряд 203-мм советской гаубицы образца 1931 г. весил 100 кг, при этом вес самого орудия составлял 17,5 тонн. Такой калибр и вес можно считать практически предельными для орудий полевой артиллерии. Да, с точки зрения технологии производства возможно изготовление орудий гораздо большего калибра (вплоть до 14—15-дюймовых) с весом в сотни тонн. Но такие орудия устанавливались только на тяжелых крейсерах и линкорах. Использовать их на суше мешала как ограниченная грузоподъемность мостов, так и закон синуса, в соответствии с которым уже при подъеме в горку с углом наклона всего в 30 градусов требуется тяговое усилие, равное половине веса. Наглядной иллюстрацией ко всему сказанному могут служить цифры, характеризующие выпуск артиллерийских орудий в СССР. За четыре года Великой Отечественной войны Красная Армия получила 68,8 тыс. орудий калибра 76,2-мм, 5 тыс. пушек и гаубиц калибра 152-мм и всего 100 (сто) гаубиц калибра 203-мм (9, стр. 356). Артсистемы большего калибра были сняты с производства еще до начала войны.

Наличие объективного предела для наращивания веса снарядов полевой артиллерии открывало, как показалось многим военным специалистам, возможность для создания практически неуязвимых долговременных огневых точек (дотов). Оставалось только рассчитать потребную толщину и марку железобетонного перекрытия, которое могло бы выдержать многократные попадания снарядов весом в 50–100 кг. Увлекшись этими расчетами, военные инженеры поначалу не обратили внимания на легкое жужжание, доносившееся с неба. По небу летел самолет-бомбардировщик, который даже в своих первых, фанерно-брезентовых образцах, без труда поднимал 100-кг бомбу. В конце 30-х годов легкие двухмоторные бомбардировщики (советский СБ, английский «Бленхейм») поднимали бомбы единичным весом до 500 кг. Средний двухмоторный бомбардировщик «ДБ‑3» брал бомбу «ФАБ‑1000», его ровесники, английский «Веллингтон» и немецкий «Хейнкель»-111, поднимали бомбы единичного веса в 1814 и 1800 кг соответственно. Тяжелый четырехмоторный «ТБ‑7» в перегрузочном варианте способен был взять 5-тонную бомбу, а в огромный бомбоотсек английского стратегического «Ланкастера» поместили даже специально разработанную сверхтяжелую 10-тонную бомбу (76).