Татьяна Николаева - Рваные судьбы

Нюра закричала, схватившись руками за его сапог. Тогда Матвей размахнулся кулаком. Но тут он застыл на месте, пошатнулся и через секунду рухнул возле Нюры, громко стукнувшись головой об пол. Нюра глянула вверх и увидела Лизу, стоявшую с широко раскрытыми глазами на бледном лице, и с чугунной сковородой в руках.

– Спасибо тебе, – простонала Нюра.

– Да не за что, – ответила Лиза, выйдя из ступора, и отбросила в сторону сковороду. Затем нагнулась, чтобы помочь подруге подняться. – Я бы сделала это ещё раз с огромным удовольствием. Но ему, кажется, уже хватило.

Она перевернула Матвея на бок, чтобы высвободить Нюру.

– Тяжёлый, гад. Давай руку, вставай потихоньку.

Нюра со стонами поднялась с пола. Каждое движение причиняло боль. Всё тело ныло, из носа и губы текла кровь, голова ужасно болела.

– Слушай, а ты его, часом, не убила? – спросила Нюра, глядя на окровавленную голову Матвея.

– А хоть бы и так, поделом ему. Никто и не заплачет. Он, сволочь, чуть не угробил тебя, – выругалась Лиза и плюнула на неподвижно лежащего Матвея. Пойдём отсюда скорее, тебе нельзя больше здесь оставаться, – сказала Лиза и взяла Нюру за руку.

Нюра поднялась и со стоном опустилась обратно.

– Осторожно, – подхватила её Лиза. – Давай, я помогу тебе.

Нюра, опершись на её руку, кривясь от боли, потихоньку выбралась на улицу. Там она опустилась без сил на крыльцо.

– Всё, не могу больше, – сказала она.

– Ничего, ничего, – приговаривала Лиза. – Посиди минутку, а я пригоню телегу из сарая.

Лиза оставила Нюру на крыльце, а сама пошла, отвязала лошадь, отвела её к сараю и впрягла в телегу. Затем настелила туда соломы и подвела лошадь с телегой к дому. Нюра сидела там, прислонившись к перилам, и плакала.

– Всё правильно. Ты поплачь, родная, – сказала Лиза, – слёзы успокоят, с ними и боль немного отойдёт. Давай, я помогу тебе забраться в телегу. Осторожно. Вот так. Ты плачь, плачь сколько надо. А я пока отвезу тебя домой. Тебе здесь не место.

Лиза привезла Нюру домой. Нюра, опершись на руку подруги, вошла в родной дом. На пороге их встретила Дуня: она услышала скрип колёс во дворе и вышла навстречу. Увидев дочь в таком ужасном состоянии, она ахнула и бросилась к Нюре, но та её остановила жестом:

– Всё в порядке, мама. Не волнуйтесь. Я просто оступилась в погребе и упала со ступенек. – Её губы скривились в страдальческой улыбке.

Мать подхватила Нюру и повела её в дом.

– Где Гриша? – спросила Лиза.

– Только что вернулся. В сарае коня распрягает, – ответила Дуня.

Лиза нашла Григория в сарае.

– Я сейчас привезла Нюру. Её до полусмерти избил Матвей, – сказала Лиза мужу. – Но я сейчас о другом. Тебе надо съездить туда, посмотреть, что с Матвеем. Я его, кажись, угрохала. Сковородка больно тяжёлая попалась.

– Не понял, – сказал Григорий, удивлённо глядя на Лизу. – Ты чего, шутишь, что ли?

– Это не шутка. – Лиза сдвинула брови. – Я хватила его сковородой по темечку. Езжай, погляди.

– Ты соображаешь, что говоришь?! – закричал Григорий. – Зачем ты это сделала?

– А ты не понимаешь? Совсем дурак? – не сдержалась Лиза. – Он чуть не убил твою сестру. Она там сейчас вся в крови и синяках, а ты говоришь: «Зачем?». Да если б моя воля, его б давно уже не было среди живых. Он страшный человек. Только тебе одному этого не видно. Носишься с ним, как дурень с писаной торбой, дружишь. А он при первом же случае переступит через тебя.

– Да я о тебе волнуюсь, дура, – взволнованно сказал Григорий. – Ты представляешь, что будет, если ты и правда его убила?

– Вот езжай и посмотри, а тогда и представлять будем.

Григорий сел на коня и ускакал. Через минуту он уже был у дома Матвея. В окнах мерцал свет, дверь дома была настежь отворена. Григорий сп е шился, прошёл двор, заглянул в дом.

– Матвей! – позвал он громко. – Матвей! Эй, есть кто?

Тишина. Григорий вошёл внутрь. Ни звука. Он прошёл сени, вошёл в комнату. Здесь был полный беспорядок: перевёрнутые стулья, скомканные коврики. А посреди комнаты лежал лицом вниз Матвей. Григорий похолодел от ужаса.

«Неужели убила?! Вот дура баба! Чёрт бы их всех побрал», – чертыхался про себя Григорий. Он наклонился к Матвею и увидел у того на затылке запёкшуюся кровь на волосах.

– Ну, всё. Это конец, – произнёс он вслух. – Что ж теперь будет?

Он потянулся руками к Матвею – хотел перевернуть его, но тут Матвей громко захрапел. Григорий от неожиданности отдёрнул руку.

– Вот чёрт, балагур, – он нервно засмеялся, вытер пот со лба и облегчённо вздохнул. – Я тут уже не знаю, что мне и думать, а он спит. Ты слышишь, Матвей?