Юрий Жуков - Укрощение «тигров»

По Харькову распространялись советские листовки, сброшенные с самолетов. Содержание их передавалось из уст в уста.

Уходя из города, Власенко и Тучкова прошли через весь Харьков — от площади Дзержинского через Сумскую улицу, улицу Свердлова, район вокзала, Холодную гору.

Вот их последние впечатления.

Площадь Дзержинского представляет собой страшный пустырь, окруженный сгоревшими остовами зданий. Дом промышленности, Дом проектов, здание обкома партии, гостиница «Интернациональная» остались теми же руинами, какими немцы оставляли их в феврале. Так же разрушена Сумская улица. В городе не восстановлен ни один дом. Гитлеровцы предпочитали жить в тех зданиях, которые еще сохранились, а жителей этих зданий они выгоняли на улицу, давая им три часа на вынос вещей. Все, что они не успевали вынести, переходило в собственность гитлеровцев.

У Павловской площади торопливо работали немецкие саперы, спешившие закончить восстановление разрушенного моста. Вереница машин ждала очереди у переправы. В районе вокзала царила подлинная паника. Здесь скопилось огромное количество немцев. Одна железнодорожница сказала Власенко и Тучковой, что поезда на Ахтырку уже два дня не идут. Отправляются эшелоны только на Полтаву и Лозовую, и то нерегулярно.

Виадук, соединяющий район Холодной горы с центром города, разрушен.

На Холодной горе женщины увидели несколько раненых пленных. Их гнали к зданию тюрьмы, которая приобрела страшную известность дома смерти еще в прошлом году.

Женщины заплакали, увидев раненых бойцов, которых гнали немцы. Один из пленных успел с гордостью сказать им: «Не плачьте, сестры, все равно нас отобьют наши!»

14. VIII, 18 ч. 30 м.

К сведению редакции . Учтите, что корреспонденции, аналогичные моему рассказу «Что там происходит», переданы одновременно Коробовым в «Правду» и Островским в «Известия». Можете добавить, что этих женщин мы встретили близ Ахтырки, а также пропущенный факт: в июле, во время немецкого наступления, гитлеровцы устраивали облавы на мирное население в городах прифронтовой полосы и увозили людей закапывать трупы немецких солдат. Видимо, трупов было очень много. Увозили людей даже из Ахтырки.

Учитывая, что события под Харьковом развиваются очень быстро, выезжаю туда. Еду вместе с Коробовым. Сегодня встретил Фишмана. Он также едет в район Харькова.

Передаю «Обитель бессмертных». Снимки кладбища выслал: они на той же пленке, что и Белгород.

Если ехать из Москвы в Харьков по широкому удобному тракту, то неподалеку от Белгорода обязательно заметишь невысокие холмы, изрытые воронками, словно какая-то страшная злокачественная оспа испятнала лицо земли. Местами зеленый покров совершенно содран, искромсан. Раскрошен, развеян по ветру благодетельный черноземный слой, и мертвая рыжая глина кажет свое равнодушное обличье загрустившему путнику.

Здесь шла знаменитая летняя битва 1943 года, решившая исход Отечественной войны, и ожесточение ее было столь сильно, что терпеливой, работящей природе потребуется немало времени, чтобы залечить эти раны.

Победы над фашистами достались нам не даром. Надо было пролить много крови и пота, чтобы в жаркие июльские и августовские дни сначала остановить гитлеровские дивизии, рвавшиеся на север, а потом погнать их на юг. Вот здесь, на этой узкой полоске земли, вдоль шоссе сражалась наша гвардия. Ее трудам и подвигам мы и наши потомки обязаны тем, что новые сотни городов и селений на Белгородском, а затем Харьковском направлениях вернулись под сень советского флага.

Когда-нибудь на этих покатых высотках лучшие ваятели соорудят изумительные памятники гвардейцам. Быть может, здесь создадут исторический заповедник, сохранив в неприкосновенности поле боя таким, каким мы видим его сейчас— выжженным, перекопанным бомбами, изрытым траншеями, усеянным разбитыми танками, пушками, пулеметами, А может быть, вон на том холме архитекторы и живописцы соорудят величественную панораму по образу и подобию Севастопольской, и путешественники, едущие из Москвы на юг, будут останавливать у подъезда свои запыленные автомобили, чтобы войти под ее своды с благоговейным трепетом в сердце.

Фронтовики любят помечтать о будущем в час передышки между боями. Они часто говорят о том, как после войны приедут в эти места с женами, невестами, с гордостью покажут им безыменные лощины и рощи, превращенные их трудами в рубежи славы и бессмертия, и вместе поклонятся праху погибших друзей. Все чаще и чаще на полях битв появляются сооруженные искусными руками воинов временные памятники — ориентиры для будущих историков. Эти памятники сооружаются наспех, торопливо: ведь надо идти вперед и вперед, задерживаться на месте не приходится. Но в каждый из временных памятников вложено столько чувства, надписи на них дышат такой искренностью и теплотой, что они невольно трогают сердце.