Юрий Жуков - Укрощение «тигров»

В первую же ночь в городе начали функционировать ночные патрули, выделяемые как воинскими частями, так и милицией. Должен отметить, что в городе царит полный порядок, население соблюдает необходимую дисциплину, и никаких эксцессов ночью не было отмечено.

Когда в конце первого дня я объезжал город, всюду стояли посты милиции. Движение шло четко, организованно. Уже к вечеру последние обозы дивизий, проходивших через город на юг, покинули городскую черту.

К дому, где помещается городская комендатура, началось паломничество харьковчан. Нам приходится беседовать с сотнями людей, которые буквально засыпают нас вопросами. Одни настороженно спрашивали, навсегда ли ушли немцы; другие просили предоставить им хоть какую-нибудь работу, чтобы они не сидели сложа руки в такое горячее время; третьи горячо просили немедленно принять их в ряды Красной Армии. Нашим военным товарищам приходилось на первых порах быть и агитаторами, и организаторами, браться за сотни самых различных дел.

Городские организации очень быстро включились в кипучую созидательную работу. Уже к 12 часам 23 августа районные исполнительные комитеты, военные комиссариаты и другие организации обосновались на своих постах и приступили к работе. Они сразу же сняли с нас большую долю забот.

Сейчас в городе идет работа по учету предприятий, которые можно будет в какой-то мере использовать для налаживания производства. Быстро воссоздается сеть торгово-распределительных точек, открываются столовые, парикмахерские, сапожные мастерские.

Сегодня в двух кинотеатрах уже демонстрировались советские фильмы: «Секретарь райкома» и «Сталинград». В город приезжает концертная группа театра Вахтангова. В местных театрах идет регистрация артистов, которым удалось укрыться от принудительной эвакуации, проводившейся немцами, — в опере зарегистрировалось уже 130 человек, в театре Шевченко — около 110. Кстати сказать, актеры Харькова чувствовали на себе всю тяжесть фашистского ига — театры влачили жалкое существование. Гитлеровские надсмотрщики относились к актерам, как к рабочему скоту, и в театрах часто звучали пощечины. Одной из наиболее часто употреблявшихся мер взыскания было лишение и без того жалкого пайка.

С каждым днем и даже с каждым часом Харьков приобретает все более деловой вид. Все большая и большая часть населения находит себе работу. Перед харьковчанами стоят грандиозные задачи по восстановлению города, разрушенного гитлеровцами, и люди, которые на протяжении почти двух лет были выключены из творческой жизни, забыв о своих специальностях, заботились только о куске хлеба, занимаясь обменными операциями в деревне, теперь с большим жаром берутся за дело.

Поднимаются и первые ростки культурной жизни. Кончился страшный период Смутного времени, когда люди страшились произнести слово на родном языке, лишний раз выйти на улицу, поговорить вслух о Родине. Проявляя железную организованность, харьковчане уже заканчивают первый Период собирания сил и учета своих возможностей. Недалек тот день, когда Харьков снова станет одним из славнейших центров нашей индустрии и культуры.

26. VIII, 23 ч. 40 м.

На углу Пушкинской и Юмовской улиц Харькова стоит отлично сохранившийся двухэтажный дом. Стекла окон и обоих этажах до половины закрашены белой краской, как в бане. У подъезда аккуратной готической вязью выведена надпись: «Сант Пауль» — «Святой Павел». Но сразу же за дверью в прихожей — грязная порнографическая роспись, на которую нельзя глядеть без отвращения. Это был публичный дом, обслуживавший немецких летчиков. Оказывается, имя Святого Павла в Гамбурге носит квартал грязных ночных кабаков. И вот это же имя в Харькове!..

Когда перебираешь в памяти ворох впечатлений нынешних дней, просматриваешь наспех записанные в блокноте рассказы харьковчан, перелистываешь документы, брошенные немецкими чиновниками, перед глазами все чаще всплывает эта деталь — чинная, благопристойная надпись у подъезда, и мерзость, прикрытая именем святого. Она как бы символ поразительной по своему размаху и рекордной по циничности неутомимой деятельности гитлеровцев, поставивших своей целью унизить, заплевать, опоганить самую душу, самое сердце города.

Внешне все было чинно и благопристойно: жители Харькова могли ходить в театр, кино, читать ежедневную газету. Они могли поступить на службу, могли послать детей в школу. Но что за содержание вкладывалось гитлеровцами в каждое из этих понятии, столь привычных уху цивилизованного человека, и как, в сущности, гнусно и низко все это гитлеровское искусство — всегда и всюду делать белое черным, лгать, изворачиваться, денно и нощно оболванивать, опутывать мозг человека, вынимать из него душу и превращать его в автомат, в раба.