Елена Якубовская - Они приходили (сборник)

Разгром армий Юго-Западного фронта в районе Умани был полным. Пленены даже оба командарма, которых никто никогда потом ни в чем не упрекнул.

Вдовин не знал ничего об этом противоборстве армий. Но, может быть, из-за этого немецкого прорыва эвакопоезд шёл почти без обычных своих остановок для сортировки раненых. Пока не добрался до Саратова, где были его базовые госпитали.

Прямо после госпиталя послали Вдовина на формировку – кадрированный полк развёртывался по штатам военного времени в окрестностях Горького.

От Саратова добирался медленно – колёсный пароход тащил вверх по течению ещё и баржу с каким-то военным имуществом. Казалось, он больше дымит, чем идёт.

Все пассажиры были военные, хотя большей частью необмундированные команды запасников, пока в штатском. Впрочем, Николай сам выглядел немногим лучше: ремни-то новые, ещё кавалерийские, а сапоги всё брезентовые – курсантские. Сам за полгода прожил три жизни, а обмундироваться толком так и не успел. Да и заметил это только от пассажирского безделья и от начавшихся ночных холодов.

О разнузданное временнуе безделье войны… Болтался по станциям, эшелонам, пристаням и пунктам питания. Бесконечные комендатуры, отметки в документах, проверки. Конечно, лишения. Но готовность подчиняться всем мыслимым правилам и приказам, фатальность и неизбежность непредсказуемых последствий освобождают мозг от ответственности. Потому и безделье.

В каком-то затоне долго чего-то ждали. Потом появился грязный, взъерошенный буксирный катерок. Он был похож на ёршика, только что выдернутого из воды.

«Ёршик» утянул баржу, на которую сошёл пёстрый полувоенный люд. Пассажиров осталось не больше десятка, – все офицеры. Пожилой пароходный начальник, очень худой и измождённый, разъяснил, что до порта ещё не добрались.

– Заночуете с нами, а утром пойдём к городу. Нам там грузиться, а вам ближе к транспортной комендатуре. Кому куда дальше, – там скажут.

Пароходик приткнулся к какой-то наливной барже, и боцманская команда занялась швартовкой.

Крики и беготня скоро стихли. Солнце садилось за обрыв дальнего берега. Дымящее чудище изрядно намяло Вдовину бока палубными скамейками и даже рундуком – твёрдым, как камень. Разминка на твёрдой земле представилась наслаждением.

Переспросил флотского, точно ли не уйдут до утра, и сполз, опираясь на палку, на железную палубу нефтевоза. Оттуда – на дебаркадер, от резных наличников которого сразу пахнэло дачной жизнью. Фанерные, крашеные белым буквы – «ЯБЛОНОВКА».

Но на берегу никаких яблоневых деревьев не оказалось. Только швартовые свежеотёсанные брёвна, неизвестной силой забитые в грунт. Видать, притащили плавучую пристань откуда-то с нижнего течения, и теперь это один из сотен пунктов разгрузки военного времени. Подболоченная луговина в полукилометре заканчивалась песчаными буграми. Туда, за дюны, и убегали наезженные колеи, заложенные на бочагах деревянными гатями.

Вдовину подумалось, что в этой влажной котловине комары скоро зададут жару.

– Ладно, только до бугра дойду – и обратно, – подбодрил себя вслух.

Заковылял, наслаждаясь бризом и запахами вечерней реки. Влез на пригорок и оказался на природной насыпи, с которой открылась излучина великой реки. Тот берег канул в плотную тень, а сюда ещё доставали отблески заката. Алой чешуёй сверкала речная гладь.

– Не зря шёл, долюбуюсь.

Прямо под песчаным валом начиналась долина и шла к востоку, сколько хватало глаз. Намыла долину заросшая осокой речушка. Вдоль её течения разбросаны шалаши и шевелится муравьиная масса людей. Там-сям – дымки́ костров. Но не ярмарка, точно. Любопытство разобрало. Всего-то ещё двести метров.

Огонёк тлел под казанком, и пятеро мужчин средних лет, в изрядно поношенном штатском, собирались ужинать. Двое полулежали на кучах притоптанной, едва подвявшей осоки, очевидно, нарезанной у речушки. Двое более пожилых склонились над чугунком, а один, явно городского вида, нервно вышагивал неподалёку, горбился и нещадно дымил папиросой.

Завидев Вдовина, они поздоровались, и малорослый, в задорной не по годам кепке, видать самый бойкий, выкрикнул с показным весельем:

– Товарищ лейтенант, вы наш командир?

– Да нет, я с пристани, с парохода пройтись вышел. Раньше утра он не тронется, – убеждая себя лишний раз, ответил Вдовин. А про себя решил – это сборный пункт.

– Ну так ужинайте с нами, – откликнулся один из поваров, – кашка наша вот-вот поспеет. Салом заправлена, всё как положено.