Борис Цеханович - Обыкновенная война

Во втором взводе два сильных сержанта, третий сержант Кабаков, невысокого росточка, худенький. Как командир он ни о чём. Зато с водителем ему повезло. У меня не хватало одного водителя, полк не додал и я не знал, как выкрутиться. А тут подходит рядовой Харитонов: – Товарищ капитан, хочу воевать водителем противотанковой установки, а в батарее не хватает одного водителя. Дайте мне машину, а я вас не подведу. Правда, прав у меня нет, но немного соображаю в технике и умею водить. Отец научил….

Думал недолго: в мирной обстановке на такое предложение от солдата только рассмеялся. Нет прав – гуляй Харитонов. Я за тебя ответственность нести не хочу. Но сейчас задумался лишь на минуту и решил по-военному быстро.

– Хорошо, Харитонов, даю противотанковую установку, Сделаешь – она твоя. – И дал ему один из неисправных БРДМов, как раз Кабакова. Три дня торчала задница из двигательного отсека то Харитонова, то его и Сенченко, то сразу нескольких водителей, которые ему помогали: но через три дня машина была готова и ровно тарахтела двигателем, радуя не только мою командирскую душу. Узнал я и других солдат, сержантов батареи, но это было довольно поверхностные знание, поэтому нужно было не терять времени в эшелоне.

Жизнь в вагоне постепенно наладилась и потекла своим чередом. К личному составу я в основном не лез – так, по очереди выдёргивал их в своё купе и разговаривал с ними за жизнь, прощупывая на что он способен. Солдаты первые двое суток спали, просыпались только покушать или сходить в туалет. Жизнь шла от приёма пищи до следующего приёма, когда все немного оживлялись. Кормили, правда, не ахти как, но мы перед каждым приёмом пищи принимали по сто грамм спирта и всё шло нормально. В офицерском вагоне тоже шла размеренная жизнь. Офицеры под руководством полковника Прохорова, который от дивизии поехал с нами, потихоньку попивали, играли в карты, а когда хорошо поддадут, вызывали техника второй батареи, наливали ему стакан водки и он с удовольствием им играл на гармошке и пел. Интересно было за ним наблюдать из-за особенной артикуляции губ во время пения. Когда он пел, губы у него так складывались, что его лицо становилось похожим на морду обезьяны. Так потихоньку мы ехали и приехали на станцию Таловое Воронежской области, где наш эшелон взорвался.

….Я спал. Спал мой вагон, спал весь эшелон. Мне что-то снилось, причём, очень приятное, интересное и яркое, но в тоже время в мой сон извне упорно пробивались какие-то посторонние звуки, гудки и крики, которые мешали наслаждаться приятными видениями и тревожили даже во сне. И в какой-то момент я с досадой проснулся: эшелон стоял, а из-за стен вагона доносился неясный шум, как раз и явившийся причиной пробуждения. Перевернувшись со спины на живот и чуть приподнявшись, выглянул в окно, за которым вдоль нашего состава, по соседнему пути, метался локомотив, подавая тревожные гудки. Между гудками, высунувшись по пояс из будки локомотива, что-то громко кричал машинист. Но все его слова отскакивали от моего ещё не совсем проснувшегося сознания. Сделав над собой усилие и встряхнувшись, окончательно проснулся и стало понятно, чего он так волнуется.

– …Ну, кто-нибудь проснитесь… Вы… – военные…. Вы же горите….. Пожар в эшелоне…. Сейчас начнёте взрываться. – Локомотив укатил в голову эшелона и голос постепенно затих.

Вскинул руку и поглядел на часы – три часа ночи, пожара в вагоне нет, да и запаха дыма не чувствовалось. Но всё-таки поднялся и затормошил техника с замполитом: – Вставайте, будите командиров взводов и водителей. В эшелоне, кажется, пожар….

Не успел я поставить задачу, как чуть ли не мне на голову, с третьей полки заполошно спрыгнул старшина. Причём сразу же попал ногами в валенки Кирьянова и с диким воплем: – Горим!!! Спасайтесь, кто может…., сейчас будем взрываться…, – устремился в панике по узкому проходу на выход из вагона. Несколько солдат оторвались от подушек, проводили его недоумевающими со сна взглядами и снова уронили головы на постели. Мы быстро оделись и вышли из вагона на улицу. Действительно, в голове эшелона ярко и кроваво горело несколько вагонов и платформ с техникой. Там метались фигурки людей, а в морозном воздухе слышались тревожные крики, которые перебивал зычный, командный, голос. Но это не было бессмысленное метанье – люди организованно пытались или затушить, или хотя бы расцепить вагоны, чтобы огонь не перекинулся на другие вагоны и платформы. Мы же спросонья крутили головами и ни как не могли сообразить, в каком конце эшелона находится техника батарее.