Андрей Фальков - Советско-Вьетнамский роман

В послевоенные годы каждый советский человек мечтал побывать в чудесном мире заграницы. Во время войны солдаты прошли пол-Европы и принесли оттуда много рассказов о зажиточных странах. С наступлением «оттепели» оттуда стало просачиваться много слухов о райской жизни, о пяти сортах колбасы и о двадцати сортах пива в магазинах. То, что в парижских магазинах сейчас продают и больше сортов колбасы, Генрих знал точно. А вот о двадцати сортах пива узнал только здесь, увидев продовольственные остатки французской армии. Впрочем здесь, в ДРВ, пиво тоже было редкостью, предназначенной для дорогих гостей. Сами вьетнамцы пиво не пили и колбасу не ели. И вообще ели очень мало, потому что страна голодала. Страна голодала долго и так сильно, что даже взрослые вьетнамцы не вырастали выше плеча европейца и весили раза в два меньше советских представителей.

Шульц знал, что вечное недоедание было основной проблемой вьетнамских ВВС – летчики не выдерживали перегрузок на реактивных истребителях. Первых вьетнамских летчиков, прибывавших на учебу в СССР, приходилось полгода откармливать, и лишь потом сажать за штурвал. Пока что истребительная авиация Вьетнама была частично укомплектована советскими летчиками, узбеками и таджиками, а также русскими ветеранами Кореи.

Да, голод в Юго-Восточной Азии, разоренной колонизаторами совместно с местными князьками, был чудовищный. Что такое голод и война, сам Шульц знал не понаслышке.

Из своего родного села в голодные годы после революции его отец не уехал. Кстати, с созданием колхозов и введением паспортов, Генрих Шульц вообще не мог никуда уехать. Он женился на русской девушке, совершенно обрусел и стал обычным советским колхозником, таким же, как и все другие. И точно так же, как и все другие, родил трех сыновей, один из которых умер от голода, а двое других благополучно выросли и в положенный срок пошли служить в рабоче-крестьянскую Красную Армию.

Оба сына стараниями деда получили неплохое образование, поэтому старшему Герману удалось попасть служить в элиту армии того времени – в артиллерию. Шел 1938 год, в армии начались сталинские чистки. «Вычищали» высший командный состав, «вычищали» офицеров, прошедших старую школу. Кадров не хватало, и на место расстрелянной и посаженной в лагеря старой гвардии выдвигались новые, неопытные командиры с безупречным рабоче-крестьянским происхождением. Хотя биография Шульца была слегка подпорчена происхождением деда, но образование и знание немецкого языка сделала свое дело. Шульц попал сперва на курсы красных командиров, а затем, пройдя через сито службы безопасности, в армейскую разведку. Июнь 1941 года Шульц встретил красным командиром с одной шпалой в петлице и готовился к переходу из артиллерии в специальную разведгруппу.

В июле-августе немецко-фашистские войска громили Киев и Харьков. Помощник командира батареи поволжский немец Шульц отправился воевать с западногерманскими немцами. Но попал он на фронт не сразу. Сотрудники народного комиссариата внутренних дел мгновенно сориентировались в его происхождении, и в октябре месяце немец Шульц отправился бить немцев в качестве командира роты штрафного батальона.

Что значит быть офицером в штрафном батальоне, защищающем Москву зимой 1941? Это, наверное, отдельная повесть. Но только в 1945 году амнистированный лейтенант Шульц по спецзаданию командования становится военным комендантом маленького городка Цвиргхау в Восточной Германии, да так и остается там ещё на два года.

А затем лейтенант Шульц возвращается на Родину, в город Куйбышев. Он больше не ездит за границу, но колесит по Союзу, выполняя ответственные задания руководства. И за пятнадцать лет безупречной службы дослуживается только до подполковника.

Новый Генеральный секретарь ЦК КПСС, Леонид Ильич Брежнев, только что сменивший Хрущёва на этом посту, не мог не заметить такого непорядка. Ветерана войны, прошедшего через множество фронтов, занимавшегося обучением контингента для Китая и Кореи, следовало поощрить. Кроме того, старые хрущевские кадры были уж очень неудобны на некоторых местах. Шульца следовало послать куда подальше, желательно за границу. В это время и потянуло в очередной раз порохом из многострадального Вьетнама. Вьетнам, конечно, не был столь важным объектом в политике, как государства Европы или Америки. Он не был близким другом, союзником, как европейские социалистические государства. Отправлять во Вьетнам было приятно и почетно, и вовсе не опасно для интересов Советского Союза. Туда не рвались дети высокопоставленных родителей. Так Шульц и оказался во Вьетнаме.