Борис Цеханович - Дневник артиллерийского офицера

Мы молчали. Говорить или обсуждать, искать виновного не имело смысла. Это боком выходил дефицит боевой подготовки, в том числе и по вождению.

– Ладно, Константин Иванович, иди занимайся дивизионом, а я пошёл к Чикину.

На огневой позиции второго дивизиона подразделения готовились к ночной работе. Подошёл командир дивизиона, доложил о проделанной работе, и мы пошли по позициям батарей. Довёл до Чикина ошибки, допущенные первым дивизионом при ведении огня прямой наводкой, попросил их учесть и довести до командиров подразделений. Конечно, рассказал и о случившимся в первом дивизионе, на что Чикин промычал что-то невразумительное.

– Товарищ подполковник, вы наверно ещё не в курсе и по моему дивизиону? – Через минуту молчания тихо спросил Чикин.

– Ну, Александр Владимирович – рассказывайте, о чём я и тут не в курсе. – Сердце ёкнуло в предчувствие и здесь что-то произошло.

– Я, товарищ подполковник, назначил командира второго взвода лейтенанта Умярова старшим машины с боеприпасами. Когда начался марш, Умяров из любопытства начал разбирать гранатомёт «Муха», произошёл незапланированный выстрел из гранатомёта прямо в кабине. Умярову оторвало левую ногу, а водителя, рядового Тимофеева тяжело ранило. Их сразу же эвакуировали в Прохладненский госпиталь, но автомобиль Урал, конечно, восстановлению не подлежит. Самое печальное, всё это произошло прямо в городе. И счастье, что боеприпасы в кузове автомобиля не сдетонировали и не взорвались, то-то дел бы натворили…

– Мда…, товарищ Чикин – обрадовали. Когда марш начался, я ещё тогда подумал, что к концу марша полк, с такой подготовкой, обязательно понесёт потери, но даже и подумать не мог, что эти потери принесём мы – артиллеристы. Ладно… Что случилось – уже не исправить. Занимайтесь здесь, а я пошёл….

Стремительно темнело, кругом царил хаос. БМП первого батальона, который наконец-то появился весь, хаотически носились как сумасшедшие в разных направлениях и я боялся, как бы счёт наших потерь из-за этого не увеличился. Да и самому не хотелось попасть под гусеницы. Из-за машин роты связи, которые стояли колонной вдоль дороги, вывернулся командир противотанковой батареи капитан Плеханов и с горестным воплем ринулся ко мне: – Товарищ подполковник…., товарищ подполковник…., разрешите доложить. Я не виноват…. Это всё из-за БМП первого батальона. Носятся, как угорелые, ни на что не обращая внимание. Я собрал свою батарею и вёл её вдоль колонны, а тут навстречу БМП первого батальона – прёт прямо в лоб…. Чтобы не столкнуться с ней пришлось принять вправо, а в это время из-за машин выскочил прапорщик роты связи и я его растёр между бортами, правда, не насмерть, но необходима госпитализация. Медики подозревают, что раздавлена грудная клетка.

Мне только сокрушённо пришлось покрутить головой: – Езжай Плеханов, занимайся батареей. Я видел, как носились БМП первого батальона. Всё понимаю, но не переживай, вины тут твоей нет.

Через 10 минут нашёл командира полка, доложил о мероприятиях по артиллерии и о происшедшем в ПТБ.

– Да я уже об этом знаю, Борис Геннадьевич. Но меня сейчас другое беспокоит. Гончаров приказал сразу же после прямой наводки атаковать опорный пункт боевиков и выходить в район сосредоточения – под Горагорский, а я не стал этого делать. Решил собрать после марша весь полк на этом поле и атаковать завтра, с утра. Как ты на это смотришь?

Командир полка с самого начала, как в пункте постоянной дислокации, так и уже здесь, относился ко мне настороженно и сейчас впервые обратился ко мне за советом, да и наверное за моральной поддержкой, поэтому я решительно произнёс: – Товарищ полковник, ну атаковали бы мы опорный пункт сейчас, а времени до полной темноты остался лишь один час. За этот час, в лучшем случае, вышли бы первым батальоном в район и всё – уже стемнело. А темноте такой бедлам бы начался, что половина полка точно в Горагорск, на радость боевиков, уехала, да и в темноте постреляли бы своих же. Так что вы, как думаю, правильное решение приняли.

….Наступила ночь, было так темно, что не было ничего видно даже вблизи. Периодически взлетали осветительные ракеты, на тридцать секунд раздвигали темноту, гасли и становилось ещё темнее.

Я добрался до своей машины и сел на табуретку рядом с ней. Начал размышлять все ли указания отдал артиллерии, всё ли предусмотрел. С позиций второго дивизиона донёсся выстрел из самоходки, а через несколько секунд в небе, над перекрёстком, повис осветительный снаряд, освещая всё кругом жёлтым светом. Раздался выстрел из миномёта, и осветительная мина повисла прямо над нами и залила светом теперь уже всё расположение полка. Я схватил радиостанцию и передал на огневую позицию миномётки корректуру для дальнейшей стрельбы. Следующая мина осветила дальнюю зелёнку, что и требовалось. Раздался залп дежурной батареи первого дивизиона, которая вела беспокоящий огонь по опорному пункту и дороге на Горагорск.