Карим Гарипов - Пешки

– Давай не здесь, пойдем в коридор выйдем.

Они вышли, Зина закурила. Катя молча смотрела на подругу: осунулась, дерганая стала… А раньше какая была: спортсменка, ездила даже за область выступать. Вспомнила и то, что они с Зиной были самыми красивыми девочками и частенько ругались по этому поводу, может, поэтому не стали лучшими подругами.

– Что творится, Зина, как жить дальше?

– Дальше будет только хуже, капец будет! Сейчас этих гадов нет, «операция» у них какая-то. Может быть, ополченцы их, скотов, завалят. У тебя-то как? Что я все за себя да за себя.

Пока Катя, решив высказаться, рассказывала, что творилось в ее жизни, Зина не переставала курить, закуривая одну сигарету за другой.

– Ну вот так!.. Я тоже прочувствовала героизм славной украинской армии, – грустно пошутила Катя.

– Ой, дорогая моя!

Зина бросилась к Кате и обняла ее, они плакали, пока не вышел Артем и не попросил включить ему мультики.

– Представляешь, эти ублюдки подъезжают к школе в обеденное время и приглашают школьниц покататься.

– И что? «Кто-то с ними едет?» —удивленно спросила Катя.

– Не то слово, дорогая! В очередь встают! И непонятно, зачем. На страх не похоже, судя по всему, благодарить нужно украинское телевидение, сделали героев. Три дня назад я полностью прочувствовала их героическую тактику, – продолжала рассказ Зина. – Приехали среди ночи, выдернули из постели, дали полчаса нарядиться. А пока я одевалась, мои родители их кормили. Привезли за город, в дом отдыха – сейчас там дом отдыха славной нацгвардии. Завели в огромную комнату, а там «нациков» бойцов тридцать и девочки, которые ко мне на танцы ходили. Сидят, смеются, смотрят на меня нагло. Под наркотой, по всей видимости, были. Ну, говорят, нам сказали, что ты очень хорошо танцуешь. Танцуй, говорят, да так станцуй, чтобы встал, и ржут, уроды. Ну я начала танцевать, злюсь, смотрю на девочек, а они так военных обрабатывают, как будто всю жизнь этим занимались. Потом «нацики» на меня накинулись и всей толпой по мне прошлись, ублюдки. Девочки смотрят и смеются. Это, наверное, самое страшное: видеть девочек, которые неделю назад меня тетей называли, а сейчас стоят и смотрят, как меня имеют. Потом связали и в подвале бросили. Где-то через час открывается дверь, стоит Маша, девочка из группы, с тремя «нациками» и говорит: «Мы решили здесь туалет сделать» – и первая на меня помочилась, представляешь! Стыдно и ужасно. Военный все на видео снимает, говорит, мы твоему «сепару» покажем, пусть порадуется.

Взгляд девушки был жесток, она неподвижно смотрела в одну точку, и лишь губы продолжали рассказывать страшное.

– Зина, это ужасно! Боже мой, дорогая! Ну нужно что-то делать. Давай сбежим, вместе соберемся и уедем сегодня, сейчас.

– А куда ехать, Кать?

– В Россию.

–Ты хоть понимаешь, что эти гады с моими родителями сделают? Нет, останусь, мне уже все равно. А ты уезжай, как только будет возможность, уезжай. Кстати, ты помнишь Арсения, хозяина сауны? – они слегка улыбнулись, вспомнив толстого одноклассника, который начинал заикаться, как только заговаривал с девчонками. – У него тоже история произошла. Когда «нацики» в город зашли, он им – и сауну бесплатно, и девочек для них сам оплачивал, обезопасить себя хотел. Поехал в Киев. На первом же посту его крутой внедорожник отжали, сказали, что на нужды АТО. Он начал объяснять, что он в городе с нацгвардией дружит и помогает им. Ему сказали «спасибо». Он начал настаивать, чтобы тачку вернули. Его избили так, что он день лежал у блокпоста, в себя приходил. Потом на попутках добрался до города, начал жаловаться своим нацистским покровителям. Они сказали: разберемся. А ночью ему кто-то гранату в квартиру закинул – сейчас в больнице при смерти лежит.

– Ужасно, – вздохнула Катя.

– Слушай, Катюха, мне пора, нужно родителям продуктов купить. «А ты давай вали отсюда при первой же возможности», – прошептала Зина, когда они обнялись на прощанье. – Приедешь в Россию – расскажи людям, что здесь происходит, пусть знают правду.

Зина ушла. Катя думала о том, что она услышала от подруги. Стало еще страшнее. Катя думала, что она одна такая невезучая, считала, что просто не повезло. А оказалось, что

весь город стонет от зверства этих ублюдков. «Это что, конец света? Как такое вообще возможно? Украинец делает с украинцем такое. О Боже, за что?» – завыла девушка и громко зарыдала, у нее началась истерика. Артем тихонько подошел к маме и потрогал ее.

– Мама, не плачь.