Роза Хазиева - Детство и юность Кадима

Весть о том, что Хази выкупает книги, дошло и до соседних деревень. Люди, кто вынужденно – из-за голода, кто – за ненадобностью, продолжали приносить разные книги. Встречались книги и на русском языке. Как они попали в малограмотные татарские семьи – одному Богу ведомо. Некоторые были очень красочные, с иллюстрациями. Очень хотелось их прочесть. А никак! Хази неплохо знал русский язык, научился, когда совершал хадж. А вот читать по-русски не умел. В деревне никто не умел! Хази решил научиться. Задержался после весенней ярмарки на несколько дней у приятеля. Договорился с одним учителем, стал ходить к нему домой учиться.

Учитель, конечно, он кяфер, то есть не мусульманин, но ведь Хази у него только буквы узнаёт! Запомнил буквы, заплатил за обучение и уехал на лошади домой.

Дома вечерами кое-как научился читать. Стали с женой вместе читать русские книги. Хази переводил жене. Рассматривали рисунки, обсуждали.

Не знали ещё тогда Хази и Хатима, какие им предстоят испытания. Всего двенадцать детей похоронили они за два десятка лет. Двенадцать несбывшихся надежд. Двенадцать трупиков. От этого можно было сойти с ума. Но Хазию помогала вера. Он искренне, всей душой, верил в то, что ничто в этом мире не случайно. Если Бог даёт им такое испытание, значит, они должны всё это вынести. Было тяжело, но терпел. Он – мужчина. Он должен быть сильным. И удивлялся: как выдерживает столько горя такая хрупкая женщина, как его жена? Конечно, он поддерживал её, как мог. Они не ссорились. Бывало, что оба по нескольку дней молчали, потом всё как-то само собой проходило. Но никто не повышал голоса, никто никого не унижал. Жили дружно. Каждый раз, как только жена беременела, появлялась надежда на счастье, она росла с каждым днём, крепла с рождением и с ростом младенца. А потом случалось горе. Случалась смерть. Хатима терпела. Только становилась всё более молчаливой. Глубокие складки легли по уголкам губ. Всё реже смотрела в глаза другим, даже при разговоре, как будто испытывала чувство вины перед людьми. С каждым наступившим горем у Хазия в душе увеличивалось чувство жалости к жене. Была ли это жалость? Нельзя человека всё время жалеть. Жалость – чувство преходящее. Оно «остывает». Притупляется. А у Хазия чувство к жене не притуплялось. У него это щемящее чувство не проходило, а только росло. Поэтому Хази решил, что это любовь.

За это время, пока Хази и Хатима переживали личное горе, страну тоже колотило от бед и горя. Началась и закончилась война с Германией, случилась революция, установилась Советская власть. Был неурожай и голодный мор, в деревне прошли раскулачивание и высылка зажиточных односельчан в Сибирь, и, наконец, был создан колхоз в деревне.

Хатиме исполнился сорок один год. Самому Хазию шёл сорок шестой. Хази и Хатима оставили надежду иметь детей. Жили себе и жили, ибо надо прожить тот срок, который тебе отпущен Богом. Когда Хатима забеременела, ни муж, ни сама она не обрадовались. Подумали только: оказывается, испытания ещё не закончились. Но всё-таки в душе, не сразу, но постепенно, затеплилась маленькая, совсем крохотная надежда: а вдруг этот выживет? Так родился Кадим. Красивый мальчик с голубыми глазами, как у мамы. А родители в тупом отчаянии стали ждать смерти ребёнка. Невольно гадали: что случится на этот раз? Но как же хотелось, чтобы он жил! Родители молились, прося у Бога жизни для мальчика. А мальчик и не умирал. Прошёл месяц, два, три. Мальчик жил. Рос. Надежда родителей росла вместе с мальчиком. Прошёл год. Надежда крепла. Но страх оставался: до этого были у них случаи, что ребёнок умирал, дожив до полутора лет. Годик – это ещё не показатель.

Кадиму исполнилось полтора года, он стал что-то лопотать на своём языке. Мадьчик рос! Хатима иногда стала улыбаться, глядя на своего малыша. За многие годы Хатима улыбалась! Хази плакал, пряча слёзы, увидев на её лице улыбку, и горячо благодарил Бога за его милость.

Чем старше становился ребёнок, тем светлее становилось лицо жены, тем светлее становилось на душе у Хазия. Хази любил сына. Но больше всего на свете он любил свою жену, эту бедную страдалицу, Хатиму.

Кадим и Салим

Осень прошла. Наступила зима, многоснежная, красивая. Почти все мальчики научились читать по слогам, а Салим никак не мог запомнить все буквы. Он запомнил только три. Ему учёба давалась нелегко. С арифметикой дела обстояли не так плохо: с помощью своих пальцев Салим научился складывать и вычитывать в пределах десяти, а вот с буквами была просто беда. На уроках русского языка он тоже просто сидел, как чурбан. Для того, чтобы научиться русскому языку, надо было в первую очередь запомнить буквы. Мальчики тихонько посмеивались над Салимом. Кадиму было обидно за друга. Надо было что-то сделать, как-то помочь другу. Как-то он сидел дома за столом, глядя на алфавит, написанный им самим, и мучительно думал о том, как сделать так, чтобы Салим запомнил буквы. Вдруг его осенило: а что, если к буквам пририсовать что-то смешное? Выбрал несколько букв, к которым можно легко что-либо пририсовать. Каждую из них нарисовал на листочке отдельно, а потом стал придумывать. К одной добавил усы, к другой – хвостик, как у зайца, к третьей – растопыренные уши.