Михаил Алексеев - Солдаты

Умывшись, солдаты всей гурьбой отправились под навес проверить своих лошадей. Присоединившийся к ним Ванин сообщил:

— Вот что, донцы-кубанцы, отъездили вы на своих сивках-бурках. Скоро должны появиться с соответствующим предписанием настоящие казаки генерала Плиева, слово «настоящие» он произнес подчеркнуто.

Молодые разведчики отнеслись к Сенькиной новости с недоверием, сочтя ее очередным «розыгрышем». Но минут через тридцать во двор действительно вошли два казака. Один из них, тот, с которым еще в пути поскандалил из-за румына Аким, со сдвинутой на ухо кубанкой, по всей видимости старший, подал Забарову бумажку, Федор прочел и приказал Кузьмичу выводить коней.

Сеньке хотелось немного задержать кавалеристов, о которых он наслышался столько интересных историй. Он рассматривал гостей с нескрываемым любопытством, а на широкие красные лампасы поглядывал даже с завистью.

Потом осведомился с обычной для него бесцеремонностью:

— Из-под Рязани, чай, родом будете, товарищи донские казаки?

Один из плиевцев густо покраснел: похоже, он в самом деле был откуда-то из тех мест. Из-под шапки паренька торчал старательно закрученный темно-русый клок, долженствующий, видно, обозначать лихой казачий чуб.

— Вот ты, чубчик кучерявый, откуда? Не земляк ли мой? — приставал Ванин, быстрым и хитрющим своим глазом приметив смятение кавалериста.

Простоватый парень не стал врать, чистосердечно признался:

— Ярославский я, с Волги…

— О, из самых коренных казачьих поселений! — притворно серьезничал Сенька, довольный тем, что удалось втянуть плиевцев в беседу. — Это ведь ваши прадеды спускались в древние времена на своих стругах вниз по Волге, а потом и заселяли донские да кубанские степи? Это мне Аким наш, учитель по профессии, рассказывал, — соврал Семен для большей убедительности. — Про них и песня сложена. Знаете, конечно: «Вниз по Волге-реке, с Нижня-Новгорода, снаряжен стружок, как стрела летит»? Так-то вот, ярославец-кубанец!

Второй плиевец, который, очевидно, был всамделишным казаком, громко хохотал. Но Ванин, словно бы не заметил этого, не меняя голоса и выражения лица, продолжал, показывая на стоявшего рядом с разинутым от великого внимания ртом Никиту:

— Вот у него тоже в жилах течет казачья кровь. Не глядите, что он такой смирный. По глазам-то он монах, а вообще — герой! Он у нас одну румынку уже соблазнил… Предки нашего Никиты были близкими родственниками Емельяна Пугачева. А прапрабабушка… она… числилась, значит, в любовницах у Стеньки Разина. Это он из-за нее сбросил в Волгу персидскую княжну, потому как Никитина прапрабабушка была ох и ревнива… черт ее задери!.. В общем, слыхали песню «Из-за острова на стрежень»?

Шутка понравилась всем. В конце концов ярославский казак предложил Никите прокатиться на одном из коней, чтобы он, плиевец, мог, значит, своими глазами увидеть, что в Никитиных жилах и в самом деле течет казацкая кровь. Никита неожиданно для разведчиков принял предложение.

— Выбирай любого! — сказал он бойко и с вызовом казаку.

Ярославец, пряча хитрую улыбку, подошел к буланому, к тому самому, что косил на Лачугу свой злой огненный глаз. Опытным взором кавалериста плиевец сразу же обнаружил в этом коне буйный нрав — до этого никто из разведчиков на нем не ездил, Кузьмич водил его на привязи за повозкой.

Буланого оседлали и вывели на улицу. Никита небрежио вставил левую ногу в стремя и тяжело перекинул свое длинное тело в седло. Казаки с любопытством наблюдали.

— Шпоры, Никита! — голосом завзятого кавалериста скомандовал сгоравший от ожидания потехи Сенька.

Никита привстал на стременах и сильно пришпорил. Конь вздрогнул, дико всхрапнул. Потом почти вертикально встал на задние ноги и с этого положения резко опрокинулся на передние, высоко подбросив зад. И тут, к великому своему позорищу и к удовольствию плиевцев, бесстрашный наездник вылетел из седла, сделав в воздухе двойное сальто-мортале, и со всего размаха шлепнулся на землю. Конь несколько раз взбрыкнул, вскинул фонтаном пушистый хвост, совершил еще нечто более непристойное, увеличивающее и без того большой конфуз ездока, и с победным ржанием поскакал вдоль улицы.

Никита тут же вскочил на ноги, сгоряча пробежал немного вслед за вздорным жеребцом, потом остановился. К нему уже подбегали разведчики, которые вышли было поглядеть, как Никита «утирать нос казакам станет». Незадачливый джигит готов был провалиться сквозь землю. Но при виде приближающихся разведчиков и плиевцев он еще хорохорился и улыбался глупейшим образом, бормоча в свое оправдание: