Павел Яковенко - Снайпер

— За что? — спросила она фальшивым голосом. — Вы ведь только высказали свою точку зрения! Зачем просить за это прощение?

Таким образом, настроение у Саши Куценко стало препоганым на все оставшиеся дни. Он даже начал отчаянно зубрить философию, но, честное слово, это была такая муть, что никак не желала откладываться у него в голове ни под каким соусом. Он уже начал лелеять надежду на взятку. Жаль только, что даже представить сумму, которая ему потребуется, он не мог, и не знал, у кого спросить. И, кроме того, еще предстояло пренеприятнейшее объяснение с родителями.

Только одно он никак представлять не хотел — отчисление из института. Это был бы крах всего. Это: нудные объяснения с родителями, потеря образования, отсутствие перспектив, и, наконец, служба в армии. Косить он не умел, и не хотел. И все же, несмотря ни на что, Саша надеялся на благополучный исход.

В аудиторию влетел первый первокурсник, и уставился на старшекурсника недоумевающим взглядом. Куценко поднял сумку на плечо, с грохотом отшвырнул от себя и без того полуинвалидный казенный стул, и отправился на выход. В коридоре пришлось грудью разрезать массу стремящегося на занятия первого курса. Этот процесс временно отвлек его, но, выйдя из запруженного коридора в пустую рекреацию, Саша почувствовал подступающие слезы. Все пропало. Денег не было, прощения не было, времени на пересдачу тоже не было. Было предупреждение из деканата, что если завтра не будет представлен положительный результат экзамена, то через неделю он должен прийти за документами. А дальше он и экономический факультет поведут раздельное существование.

Не будет Славика, не будет Лехи. И Саша улыбнулся, вспомнив, какой шок он испытал, когда узнал, что он поступил в институт, а Галя Гречаная, из-за которой весь сыр-бор и разгорелся, нет. Он тогда долго вертел головой, соображая, как такое могло быть. Видно, судьба. Кстати, Галка уже вышла замуж за бывшего одноклассника, чего, собственно, и следовало ожидать.

Теперь он ничуть не жалел о выборе, бухгалтерский учет ему понравился. В нем все был логично, понятно и расписано, а логику в событиях Саша предпочитал всегда. В отличие от многословной и нелогичной философии.

— А теперь всему конец! — сказал он вслух, и порвал извещение деканата.

Сначала показалось облако пыли, а затем из него вынырнули одна, две, три «шишиги», переваливающиеся на ухабах, грязные и натужно ревущие.

Часовой в бронежилете на голое тело, с вершины искусственного кургана, радостно заорал:

— Смена! Смена едет!

Был полдень жаркого майского дня. Основная масса солдат мирно дрыхла в блиндажах, но от такой новости все как один выскочили на подобие плаца — площадку, окруженную со всех сторон земляными валами, и уставились на прибывших. Последним из командирского блиндажа солидно вышел молодой лейтенант в выгоревшем камуфляже без знаков различия, с болтающимся на правом плече АКС, и, приставив козырьком ладонь к глазам, пытался выглядеть нового командира блокпоста.

А тот уже шел к нему. Камуфляж новый, чистенький, начищенные берцы, на погонах звездочки, на плече АКСУ. По дороге он обернулся, крикнул:

— Построиться у машин! И не отходить! — И снова заспешил к лейтенанту.

Выгоревший лейтенант довольно скептически смотрел на действия нового, но только легкой усмешке позволил он коснуться своих губ, и быстро ее убрал.

Подошедший молодой представился первым:

— Лейтенант Дробязко! Прибыл на вашу смену.

— Лейтенант Семенов! Смену сдам. Давно пора. Пойдем, сразу же опишу обстановку, да и собираться начну. Поздновато вы, могли бы и с утра приехать.

— Понимаешь, я лицо…

— Подневольное. Сам знаю. Поэтому пойдем смотреть. Тебе здесь теперь жить!

Лейтенанту Семенову было чем похвалиться. Во-первых, все огневые точки были обложены бетонными плитами, траншеи выкопаны в полный рост, для спуска и подъема имелись ступеньки, для машины укрытия изготовили — тоже на труд не поскупились. Но это не все. Жилые блиндажи изнутри обложили досками, так, что и вправду напоминало жилье, стояли самодельные буржуйки для холодной погоды. А во-вторых, имелась подземная баня: с предбанником, душем, и парной. Дробязко только рот открывал по мере осмотра.

— Что? Думаешь, рай земной? — уже открыто усмехнулся Семенов. — А теперь о деле… По направлению на юго-запад — Бамут. Между прочим, оттуда вполне добивают досюда из ПТУРСов. Недавно колонна здесь опрометчиво остановилась: вон с того склона, видишь, запустили, и «Урал» накрылся. Четыре трупа. Так что, имей в виду. Далее. По направлению на юго-восток развалины какого-то сельскохозяйственного объекта, вроде бы, фермы, но точно не знаю. Оттуда по ночам стреляет снайпер — очень точно: у нас двое убитых. Пойдем, покажу место, где это случилось.