Евгений Пепеляев - «Миги» против «Сейбров»

Хочу также рассказать, к чему приводят мелкие на первый взгляд неточности, несвоевременные действия летчика по включению какого-либо тумблера, снятию предохранителя, перезарядки оружия и т. п., а также плохое знание всего того, что имеется в кабине самолета. Летчик должен все это не только хорошо знать и уметь управлять в нормальном полете. Он, если хочет жить, должен своевременно включить и выключить тумблер, кнопку, рычаг и в экстремальных условиях, когда в кабине ничего не видит, в условиях задымленности, тряски, перегрузок.

Приведу пример. Весной 1940 года, в апреле, с адъютантом 1-й эскадрильи старшим лейтенантом И. Толмачевым мы выполняли стрельбу по наземным целям. Я был ведомым. Перед полетом Толмачев сказал мне:

— Стрелять будем не по одному, а парой. Чтобы было эффектно, огонь будем вести одновременно. Раньше меня огонь не открывать.

На пикировании с углом 40—45° я прицелился по своему щиту и ждал, когда откроет огонь Толмачев. Увидев наконец, что ведущий открыл огонь, я нажал на гашетку пулеметов, а гашетка не двигается! Посмотрел в кабину, чтобы снять предохранитель, отодвинул его и вижу, что до земли остались считанные метры. Энергично потянул ручку управления. Сжался, ожидая удара о землю. Но на этот раз меня пронесло. Руководитель стрельб на полигоне заметил потом:

— Я видел, как самолет при выводе из пикирования коснулся земли, поднял облако снега и ушел с набором.

Если мой полет на стрельбу закончился благополучно, то через несколько дней полет на стрельбу летчика 2-й эскадрильи мл. лейтенанта Мазия закончился плачевно. На пикировании, при стрельбе по щитам, летчик, очевидно, повторил мою ошибку, вовремя не снял предохранитель, опоздал с выводом самолета. Самолет И-15 ударился о землю лыжами, левой коробкой крыльев (И-15 биплан) и стал разрушаться. Двигатель укатился до километра вперед. Летчика с сиденьем вырвало из кабины. Пролетев в воздухе метров 150, он ударился о копну сена, рикошетом от копны пролетев еще 50—60 метров, упал на следующую скирду. Прокатившись по скирде, он на ней и остался. Направление скирды совпало с траекторией полета летчика, выброшенного из самолета. Летчика Мазия на санитарном самолете У-2 отвезли в госпиталь. Ему была сделана трепанация черепа, и он остался жив.

Эти два случая показывают, что летчики в обоих случаях вовремя не выполнили «мелочь» — не сняли с предохранителя гашетку пулеметов. Были и обратные случаи, когда летчик загодя снимал с предохранителя кнопку стрельбы МиГ-15 и, случайно при рулении нажав на нее, стрелял изо всех пушек.

Хочу обратить внимание на некую особенную культуру, сложившуюся в жизни и быту летного состава. Не хочу анализировать, откуда и когда все это появилось, но прекрасно знаю, что поведение и некоторые неписаные правила быта, жизни по традиции передавались от одного поколения летчиков к другому. Среди этих неписаных правил были как положительные, так и нехорошие стороны поведения и быта.

В довоенной жизни, в войну и после войны, вплоть до перестройки к положительным сторонам воспитания военных летчиков можно отнести такие стороны характера, как коллективизм, общительность, личная смелость и отвага, патриотизм, товарищество, уважение старших и достойных, почет заслуженным людям.

Как недостаток в быту и жизни летного состава строевых частей должен отметить пьянство, хулиганство, неумные розыгрыши, с которыми периодически боролись командование и политорганы, но без особого успеха.

Например, при первой или второй встрече мой командир звена, кроме добрых напутственных слов, изрекал и такие фразы:

— Что ты за летчик, если не куришь и не пьешь?!

— Летчик должен всегда быть одет по форме, умыт, чисто выбрит и слегка пьян.

Такая бравада не лучшим образом влияла на поведение некоторых молодых летчиков.

Примером подражания и «доблести» в дни моей молодости считался такой случай.

Два хороших уважаемых летчика — инструктор-летчик по технике пилотирования полка капитан П. Семенов и штурман 29-го Краснознаменного иап капитан С. Савенков при перегонке двух самолетов И-16 в ремонт из Куйбышевки-Восточной в Хабаровск поспорили: кто вперед будет пьяным после прилета в Хабаровск! Ведущий пары капитан Семенов после посадки в Хабаровске первым зарулил на стоянку и хотел бежать в буфет. Сразу за ним на стоянку зарулил капитан Савенков и кричит ему: «Петька, не спеши! Я уже пьян!» Он выпил четвертушку водки после посадки, а вторую четвертушку — сразу после того, как зарулил и выключил мотор. Такое ухарство в авиации раньше несправедливо считалось доблестью, а подобные спектакли иногда кончались печально. Так, за 1939 год в 29-м Краснознаменном иап произошло 5 авиакатастроф, не считая аварий и поломок. Среди других погиб мой товарищ по 1-й эскадрилье младший лейтенант В. Мясников. Выполняя пилотаж в зоне на высоте 1400—2000 метров, после переворота самолета летчик не сумел вывести самолет из отвесного пикирования, так как зимой у самолета И-16 не хватало рулей глубины для преодоления аэродинамического сопротивления лыж, и самолет нередко пикировал до самой земли.