Сергей Мединский - Хроники Второй Гражданской Войны в США

Решил не терять времени даром. Сейчас пишу эти строчки, стараясь игнорировать тошноту. Невыносимая затхлость, страшная вонь. Уже не терпится выскочить наружу, лишь бы не находится дольше в этой землянке, больше походившей на шахту. Интернет еле работает. Выходить на улицу не рискую: вдруг рванёт снаряд… Искать себе укрытие с ноутбуком в руках – глупая затея. На почту пришло письмо от редактора. Репортаж должен быть готов завтра! Завтра, мать его! Писать статьи впопыхах непривычно. Сам бы приехал сюда, да поработал галопом по Европе, умник хренов… В темпе вальса закинул фотографии на жёсткий диск. Времени подбирать лучшие нет, редактор разберётся. Надеюсь, эти три месяца пролетят быстро…

4.

10 марта 2018 года. Второй корпус армии самообороны штата Джорджия.

Наконец-то! Спустя несколько часов за мной пришёл полковник Трумэн.

– Идём, сынок. – Окликнул меня.

Быстро собрал необходимые вещи и шустрым шагом, переходящим в бег, направился к выходу.

Боже, как легко дышалось на свежем воздухе. Чую, моя первая ночка будет худшей из всех, что я видывал. Как раз, пока пишу эти строки, готовлюсь ко сну. Сейчас бы кормить комаров где-нибудь в Подмосковье, а не сидеть здесь, в этом гадюшнике…

На дороге нас ждал штабной «Хамви». Мы сели в него и поехали к линии фронта. Как оказалось, штаб корпуса находился неподалёку от городка Лексингтон на окраине города Колумбия. И если в Лексингтоне было более, менее спокойно, то Колумбия постоянно подвергалась ракетным обстрелам и авианалётам. Захват Рок-Хилл помог бы «северянам» перебросить на юг артиллерию и начать обстреливать город методичнее. Современные гаубицы способны стрелять на тридцать-сорок километров, так что хоть и между городами большее расстояние, но возможность выбить «южан» дальше к окраинам и поставить дальнобойную артиллерию на передовых позициях, дабы обстреливать город, была.

Ехали мы около часа. За это время в салоне «Хаммера», стояла гробовая тишина, никто ни звука не издал. За рулём был Григгс, на переднем пассажирском Трумэн.

Вдоль дороги в обратную сторону катились автобусы с беженцами и санитарные машины с ранеными. К Рок-Хилл двигались лишь несколько грузовиков с военными.

Перед подъездом к точке назначения Трумэн внезапно нарушил молчание.

– Бедная страна… – ужасался он, – мы и не думали, что здесь у нас будет происходить такое… Лучше уж зомби-апокалипсис или нападение русских, но чтобы гражданская война…

– Мой двоюродный дядя говорил примерно, то же самое, когда вернулся с Кавказа.

– Да уж, представляю. Я тогда всё это по телевизору глядел. Это было за год до Афганистана. Правда, я там не воевал. Чин капитана получил только в ноябре 2002 года. А в марте следующего нас отправили в Ирак. Хорошая там была заварушка. Сначала как цунами прошлись по Саддамовским войскам, а потом чуть не обломали зубы о партизан. Сейчас «северяне» находятся в той же ситуации, что и мы тогда в Ираке. Засели в городах крупными силами и не вылезают, – рассмеялся, – правда, мы стараемся их выкурить оттуда, постоянно атакуем, чтобы вынудить на контрудар и разбить в поле. В отличие от иракцев, нам есть чем удивить противника. А янки не отличаются храбростью. Видимо сказалось то, что многие генералы и солдаты армии и национальной гвардии перешли на нашу сторону. Но долго они сидеть там не смогут. Рано или поздно им придётся начать наступательные операции, вот тогда посмотрим. Вряд ли кто-то из их генералов когда-либо проводил большие армейские манёвры. Одно плохо – в их руках связь со спутниками. Легче проводить разведку, поэтому их авиа-удары так успешны. А наши пилоты бьют, чуть ли не наобум. Но будет ещё хуже, если канадская армия вступится за янки. Тогда осада Чикаго и Детройта была бессмысленной. А там потери с обеих сторон уже перевалили за сто тысяч… Это будет самая кровавая война в истории, дружище! – констатировал Трумэн.

– А вы рассчитываете на мирные переговоры?

– Чёрта-с два леваки и либералы пойдут с нами на мир. Их пропаганда уже работает на полную катушку! Мы все поголовно нацисты, расисты и сексисты. Их не волнует, что у меня в корпусе десять процентов личного состава – женщины, а ещё двенадцать – чернокожие. Знали бы это простые вояки и гражданские с той стороны эти факты, авось и пошли бы с нами на мир. Ведь знали же, что снос памятников не поможет проблеме расизма, что активисты порой сами себя топили в океане глупости, а стереотипы из воздуха не появляются, но им, знаешь ли, было всё равно. Мне кажется, за эти полтора месяца мало что изменилось… Кому-то нужно напиться крови, чтобы понять, что это ни к чему не ведёт. Но это потом, а сейчас…