Константин Сухов - Эскадрилья ведет бой

Впереди сидят два лейтенанта — Виктор Примаченко и Вениамин Цветков. Этим тоже не терпится скрестить с противником огненные трассы.

Сержант Виктор Никитин что-то говорит своему соседу младшему сержанту Сергею Никитину. Тот усмехается.

Тихо перешептываются старший лейтенант Николай Ершов и щупленький сержант Вячеслав Березкин:

— Ты сегодня летишь?

— Запланировали…

— Тогда порядок! — Ершов доволен за младшего товарища.

Покрышкин обводит взглядом пилотов. О чем думает он в эти мгновения, что на душе у майора? Увидел новые лица и вспомнил, возможно, тех, других, с которыми летал крыло в крыло и которых унесла война? Старается предугадать боевую судьбу сидящих перед ним совсем еще юнцов? Или видит их, окрепших, возмужавших, слетанных, настоящими асами, бьющими хваленых гитлеровских вояк, которым небо пол-Европы служило полигоном? Там набрались они боевого опыта, там взращивали свою амбицию. «И вот этим юнцам, наверное, — думал Александр Иванович, — суждено добивать тех вояк, окончательно развенчать миф о непобедимости „ангелов смерти“ люфтваффе».

К весне сюда, на Кубань, слетелась целая стая хищников. Геринг послал свои лучшие кадры спасать репутацию «непобедимых воздушных сил» — 3-ю истребительную эскадру «Удет», 51-ю «Мельдерс», 54-ю «Зеленое сердце», а затем и «Бриллиантовую эскадру», эту особую группу асов, летавших на лучших истребителях Германии — «Фокке-Вульф-190»… В документах на сбитых вражеских летчиков значилось о принадлежности их к эскадре «Ас-пик». Падали на землю асы, неделю тому назад снятые с противовоздушной обороны Берлина, мастера авиационного спорта, пересевшие на истребитель…

Война в воздухе в апреле — мае достигла своего апогея. Нелегко давались нам победы. Многих крылатых бойцов недосчитался полк. Но ребята дерутся, как львы. Скоро — и молодых черед.

…Занятия ведутся регулярно. Теоретическая часть подкрепляется, развивается, усиливается практической. В свою очередь, разборы полетов — тоже отличная учеба.

…И вот лечу на сложный пилотаж в зону. Помню наказ майора Покрышкина сделать ранверсман — поворот на горке. Привязался только поясным ремнем. Плечевые ремни решил не надевать совсем: они мешают вести круговой обзор. Вон вдали, на синеватом фоне протянулись две тоненькие ниточки инверсии: вражеские «охотники»! Высматривают добычу. Невдалеке, стремительно набирая высоту, ушла на перехват дежурная пара наших истребителей. С высоты хорошо просматривается даль. Внизу, в кудрявой зелени садов станица Поповическая. К северной ее околице прижалось огромное поле нашего аэродрома.

Настроение прекрасное, на душе легко: стал ведь уже «настоящим» истребителем!.. Рядом надежные товарищи. Да и сам не промах: веду круговой обзор, набрался храбрости, ищу противника. Самолет полностью снаряжен боекомплектом. Чуть что, могу сразиться с врагом. Семь огневых точек — сила!

Зона. Одна за другой выполняются все горизонтальные фигуры, начинается комплекс вертикальных. Закончив его, самолет некоторое время идет со снижением, потом осторожно подбирается ручка — больше, больше. Линия горизонта убегает, а сверху наползает синева, мелькают белесые тонкослойные облака. Вот-вот самолет, описав по вертикали полукруг, выйдет в верхнюю точку, ляжет на крыло и, опустив нос, перейдет в пикирование.

Все идет своим чередом. Но что это? Истребитель, словно бы отяжелев, теряет скорость. Дать газ? Но техник ведь предупреждал: ни в коем случае не форсировать мотор!

Пока размышляю, самолет лег на спину и… сразу же перешел в перевернутый штопор.

Этого еще не хватало! Обычный штопор не так уж и давно тревожил летчиков, пугал их. И хоть в далеком 1916 году знаменитый русский летчик Константин Арцеулов, проявив новаторство, разгадал причину этого «грозного» явления и победил дракона, унесшего не одну жизнь, на мгновение вдруг ощутил себя на месте Арцеулова, пытающимся разгадать причину перевернутого штопора и найти способ обуздать его. Но как мало времени, какие слабые возможности! Неведомая сила отрывает от сиденья. Ноги сошли с педалей, и вот уже болтаюсь из стороны в сторону в просторной кабине. Пытаюсь за что-нибудь ухватиться — уж очень неловко и неудобно чувствовать себя в состоянии невесомости. А тут еще ремень слабо затянут, к тому же на педалях не оказалось контрящих ремешков.

Положение странное: земля оказалась над головой. Значит, повис «вверх колесами». Ручка вибрирует, никак ее не захватить, бросает из стороны в сторону. Убран газ, дан снова, но ничего не получается: педали не достать, руль поворота бездействует. Мало того, фишка рассоединилась, и радиосвязь прервалась.