Дмитрий Власенко - Охота на Гитлера

– Поднимайтесь, – сказал Шнайдер. – Холодно лежать.

Зельц нашарил вслепую очки, надел их на нос и встал. Перед ним стоял невысокий крепкий мужчина, имевший сильный и решительный вид ночного грабителя. Руки тот спрятал в карманах пальто, видимо, там был пистолет или нож. Зельц быстро взглянул по сторонам: парк был гол и пуст.

– Вы – лейтенант Зельц, – сказал Шнайдер сурово, – живете на Мюллерштрассе 35. Вы из Саксонии, ваши родители недавно переехали в деревню под Дрезденом. Ваша сестра Биргит живет в Швейцарии.

– Откуда вы все знаете? – настороженно спросил Зельц.

– Мне по должности положено, – сказал Шнайдер. – Тут темно, так что удостоверение я вам протягивать не буду. Представлюсь еще раз: я – полковник СС Александр Шнайдер.

– Понятно, – сказал Зельц, судорожно сглотнув.

– У меня для вас письмо от сестры, – незнакомец вынул из кармана помятый конверт.

– Я давно с ней не общаюсь, – Зельц часто замотал головой.

– Я знаю, знаю, – кивнул Шнайдер. – Пойдемте, тут темно, а я хочу, чтобы вы прочитали письмо.

– Куда пойдем? – испуганно спросил Зельц.

– Куда мы можем пойти? – усмехнулся Шнайдер. – В ресторан вас в таком виде не пустят.

Зельц посмотрел на себя: действительно, вид у него был самый жалкий: весь в грязи, шинель продралась, на брюках огромные дыры на коленях, ссадины на руках.

– А куда? – тревожно спросил Зельц.

– К вам, конечно, – сказал Шнайдер. – Пойдемте, а то еще напугаете тут кого-нибудь.

– Но…

– Это приказ! – сказал Шнайдер. – Или вас арестовать?

– Нет, нет, пойдемте.

Они отправились вперед по темной аллее. Полковник Шнайдер уверенными твердыми шагами шел к фонарю в конце парка, устремив холодный взгляд в светлое будущее, рядом с ним, чуть сгорбившись, семенил лейтенант Зельц. Не говоря больше ни слова, они дошли до дома Зельца.

В последний раз Зельц прибирался в квартире два дня назад, с тех пор почему-то успел разбухнуть холостяцкий беспорядок: на полу валялись носки, в раковине стояла кастрюля с присохшими ко дну макаронами, газеты были свалены на обеденном столе, и возникли непонятно откуда еще прочие мелочи, которые бы заставили поморщиться любую домохозяйку.

– Вы извините, я не ждал гостей, – сказал Зельц.

– Дорогой вы мой товарищ, не стоит извиняться… – Шнайдер аккуратно повесил плащ и прошел в комнату. – Я, знаете, сам старый холостяк, меня беспорядком не удивить. Так что расслабьтесь, присядьте, а если еще и чашечку чая мне организуете, я буду вашим самым преданным другом, – Шнайдер уверенно расположился в любимом кресле Зельца. – А может, у вас и кофе есть?

– Есть, конечно, я сейчас, – быстро кивнул Зельц.

Пока хозяин торопливо хлопотал на кухне, Шнайдер достал из нагрудного кармана кителя записную книжку и быстро набросал план комнаты: два окна, коридор в кухню, темный шкаф из ДСП, диван, два стула, журнальный столик, стеллаж с книгами, этажерка, в которой скопилось разное барахло: вазочка с искусственными цветами, фотографии Зельца на фоне достопримечательностей, пивная кружка, бюстик Гитлера, вышивка, шахматы, расческа, несколько лакированных коробочек, кувшин и прочая дребедень.

"Скучно живет мальчишка", – подумал Шнайдер.

– Сахар у вас тоже есть? – крикнул он.

– Есть немножко, – ответил Зельц.

– Тогда мне одну ложку насыпьте, будьте добры.

Пришел хозяин с подносом, на котором стояла фарфоровая чашка кофе и стакан воды.

"Ему бы розовый чепчик – и с него можно было бы писать «Шоколадницу", – усмехнулся про себя Шнайдер.

– Пепельницы у вас не найдется? – спросил он.

– Нет, я же не курю, – застенчиво сказал Зельц.

– Принесите тогда какую-нибудь банку из-под консервов, буду туда стряхивать пепел.

– Да, сейчас, – Зельц сбегал на кухню и принес банку из-под тушенки.

Шнайдер закурил, глубоко затянулся и выпустил с блаженным видом длинную струю дыма.

– Как хорошо, – сказал он. – Вот сюда присядьте, пожалуйста, – Шнайдер показал на кресло рядом с собой. – Шнайдер затянулся еще раз и зажмурил глаза от удовольствия. – Ох, как хорошо, – сказал он.

Зельц смущенно улыбнулся. Шнайдер довольно подмигнул ему и сказал:

– Знаете, я с вами расслабляюсь. У меня ужасно нервная работа, я каждый день занят, иногда даже поспать толком нельзя, а тут как-то мило. У меня лет двадцать назад такая же комната была, только не здесь, а в Мюнхене, на Глокенштрассе. Прямо молодость вспоминаю, честное слово. Сколько вам лет?

– Двадцать четыре.