Лотар-Гюнтер Буххайм - Подлодка [Лодка]

Я внимательно прислушиваюсь, ожидая следующих распоряжений от командира, когда акустик докладывает:

— Эсминец на правом траверзе лодки!

Я передаю его слова наверх.

— Принято! — затем все так же сдержанно. — Занять боевые посты!

Акустик высовывается из радиорубки в проход, его расширенные глаза пусты. Падающий на его лицо свет превращает его в плоскую маску, на которой вместо носа — всего-навсего два отверстия.

Теперь лишь он да командир поддерживают контакт с внешним миром за пределами нашего стального цилиндра. Командир может видеть врага, акустик — слышать его. Все остальные — слепы и глухи.

— Аудиоконтакт усиливается — медленно уходит за корму!

Как будто ему сдавили горло, командир приказывает:

— Открыть аппараты с первого по четвертый!

Так я и думал: Старик собирается завалить эсминец. Он хочет красный вымпел — единственное украшение, отсутствующее в его коллекции. Я был уверен в этом, когда он распорядился поднять перископ после сигнала тревоги.

Вниз снова доносится его голос:

— На посту управления — шефу — держите эту глубину!

— Как он может сделать это в такую качку? — спрашиваю я сам у себя.

Мускулы на исхудалом лице шефа ритмично напрягаются и расслабляются. Как будто он жует жевательную резинку. Если лодка слишком поднимется, и верхняя часть ее корпуса высунется из воды — это катастрофа. Она выдаст нас врагу.

Командир уселся верхом в седло перископа в узком промежутке между перископом и башенной стеной, его лицо прижато к резиновому обрамлению, бедра широко разведены, чтобы обхватить огромный стержень перископа. Ноги — на педалях, которые позволяют ему бесшумно крутить здоровенную колонну вместе с седлом на триста шестьдесят градусов, правая рука положена на рычаг, который выдвигает и убирает перископ. Мотор перископа гудит. Командир слегка опускает перископ, стараясь держать его верхнюю часть как можно ближе к поверхности воды.

Шеф неподвижно стоит за спиной у двух вахтенных с мостика, которые сейчас управляют рулями глубины. Его взгляд прикован к Папенбергу — к медленно поднимающемуся и опадающему столбику воды в нем. Каждое его движение означает, что лодка проделывает то же самое.

Никто не издает ни звука. Жужжание мотора перископа доносится, как через тонкую перегородку; мотор начинает работать, останавливается, включается снова, и его жужжание продолжается. Командир поднимает перископ на доли секунды и тут же прячет его назад, под воду. Эсминец должен быть где-то поблизости.

— Открыть пятый аппарат! — шепотом отдается приказание.

Оно негромко передается в основное помещение машинного отсека. Мы находимся в самом центре битвы.

Я сажусь в проеме круглого люка. Шепотом с кормы передается донесение: «Пятый аппарат готов к пуску, как только откроют торпедный люк».

Итак, во всех аппаратах — вода. Стоит лишь открыть люки и вытолкнуть торпеды сжатым воздухом, чтобы они устремились к своей цели. Командир хочет знать положение руля.

Внезапно я замечаю, что у меня во рту — недожеваный кусок хлеба. Размякший хлеб и колбасный жир — все это складывается в неприятный вкус.

У меня такое чувство, как будто-то все это происходило уже со мной где-то раньше. В моей голове теснятся образы, сменяя, накладываясь один на другой, они сливаются в причудливые комбинации. Похоже, нынешние впечатления передаются по сложным нервным цепям в мой мозговой центр, из которого мое сознание получает их уже как воспоминания.

Старик сошел с ума — атаковать эсминец при такой болтанке.

Правда, есть свои преимущества. Наш перископ не так заметен. Полоса пены, которая могла бы привлечь к нему внимание, должно быть, трудно различима меж гребней волн.

Капанье воды в трюме оглушает. Такой звук, как будто оно транслируется через громкоговорители. Хорошо, что все было уже готово: никаких трудностей с поддержанием заданной глубины. Шеф как следует приготовился: все рассчитал заранее.

Если Старик решит произвести пуск, шеф должен будет тут же открыть заборные клапаны, чтобы заместить вес израсходованных торпед весом воды. Иначе лодка поднимется. Торпеда весит около полутора тонн — значит, на каждую выпущенную торпеду надо вобрать соответствующую массу воды. Если умножить это на количество пусков — выходит немало.

Командир не произносит ни звука.

Очень сложно попасть в эсминец. Неглубокая осадка. Хорошая маневренность. Но стоит попасть один-единственный раз — и он исчезнет в мгновение ока, как будто его сдуло. Взрыв торпеды, гейзер воды и рваной стали, и больше ничего.