Арсений Ворожейкин - Последние атаки

— Это хорошо, — отозвался комэск. — Товарищ, конечно, с большим опытом. К тому же подзарядился теорией. Теперь в эскадрилье будет трое командиров пар, а шестерка — это уже кое-что.

— И Марков работал командиром эскадрильи, — как бы между прочим бросил Василяка.

— А за какие же грехи его понизили?

— У него один грех — из тыла выпросился на фронт, а боевого опыта у него пока нет.

— Так, так… — невольно вырвалось у капитана. — Значит, получается, что Лазарева фактически снимают?

— Не совсем так. Хочу с тобой посоветоваться, — доверительно заговорил командир. — Может, от Маркова отказаться, а попросить, чтобы утвердили замом Лазарева? Как ты на это смотришь?

Военная судьба не балует летчиков. А к Сергею она была особенно требовательна и не раз наказывала его за оплошности в бою. Однако он быстро забывал неприятности и, со стороны казалось, легко шагал по дорогам войны. И только через полтора года пребывания на фронте его глубоко потрясло отстранение от полетов. После этого он даже написал рапорт, где поклялся: «Буду эталоном дисциплины».

И действительно, Лазарев взялся за ум. Стал дисциплинированным и во всем сдержанным. Даже перестал рассказывать забавные истории из своих былых похождений. Сергей стал более чутким к товарищам. Теперь он хороший наставник молодых летчиков. Да и авторитет его возрос; к двум боевым орденам прибавилась и третья награда — Почетная грамота ЦК ВЛКСМ, поэтому Воронин без колебаний согласился с Василякой:

— Конечно, можно Сергея поставить замом, товарищ командир, а почему бы и нет!

Действительно, Маркова вскоре прислали в полк, но предупредили: пускай поработает. Он опытный инструктор и может помочь вам в организации полетов молодых летчиков. Не понравится — заберем…

В этот вечер Петр находился у себя на квартире и собрался было идти на ужин, как пришел Марков. Он еще не произнес ни слова, но уже одним только видом не пришелся по душе Воронину. Петр понимал, что так воспринимать человека нехорошо, но сердцу не прикажешь. По сравнению с Лазаревым этот показался слишком щуплым.

Даже мягкие, спокойные черты лица воспринимались как нечто безвольное, бесхарактерное.

— Мы вас ждем, — пожимая небольшую, но крепкую руку, сказал ему капитан. Но себя не обманешь: чувствует Воронин фальшь в словах.

Возникло неприятное ощущение недовольства собой. Человек прибыл па фронт, и с ним крыло в крыло придется воевать. Нужно переломить себя. Марков-то причем? И, задержав дольше обычного его руку в своей, Воронин уже искренне говорил первую пришедшую па ум фразу;

— Работы с молодыми уйма…

Воронин с Марковым вышли на улицу. В небе перемигивались звезды. Шли молча.

— Погода хорошая. Завтра, наверное, будем летать. У нас в полку неисправен учебно-тренировочный «як». Без провозных полетишь?

В авиации заведено: прибыл новый летчик в часть, то прежде чем выпустить его в полет, нужно проверить у него технику пилотирования. Поэтому предложение Воронина Марков расценил как большое доверие. Это ободрило его. Он, сразу же почувствовав ответственность, заверил:

— Конечно! Я летал на истребителе десять дней назад.

— Вот и отлично! А сколько общий налет на «яках»?

— Около трехсот часов.

— Так много? — удивился Петр. — У пас еще столько никто не налетал. У молодых ребят общий налет всего но двадцать — двадцать пять часов, а на «яках» и того меньше — всего часа по три. И ни одной воздушной стрельбы.

— Да ну? — Марков даже остановился. — И они воюют?

— Пока еще нет, — и, чтобы придать ему больше уверенности в себе и в новых товарищах, завершил: — Но вот увидишь, воевать будут все!

— Но как?

— Это уже от нас, стариков, зависит: как сумеем подготовить.

Они пришли в полк к концу ужина. Столовая — деревянный домик из двух комнат и большой прихожей, в которой в ожидании танцев уже толпились летчики и девушки-киевлянки.

Сели за свободный столик. Перед ними тарелки с черным и белым хлебом, закуска: шпроты, квашеная капуста, огурцы. На заказ — шашлык из свинины. Принесли отлично приготовленные большие порции. Марков после тылового пайка был в восторге от ужина,

— Всегда так хорошо кормят?

— Бывает и лучше.

За соседним столиком заканчивал ужин Лазарев. Петр кивает на него Маркову и вкратце рассказывает о Сергее.

Марков с восхищением смотрит на Лазарева. В его открытом, почтительном взгляде появилась грусть, и он спросил:

— Почему же Лазарева не сделали заместителем, а прислали меня? Такой боевой опыт…