Арсений Ворожейкин - Под нами Берлин

Южнее и юго-восточнее Ямполя техникой забиты уже не только дороги, но и поля. Здесь ударная группировка фронта с рубежа Шумское — Любар [4]нанесла удар по врагу в стык 1-й и 4-й танковых армий. За два дня вражеская оборона была взломана на 180 километров по фронту и войска продвинулись в глубину до 50 километров.

Сейчас с воздуха хорошо видно, как в месиве и грязи ползут танки, тракторы, таща за собой артиллерию и автомашины. Все грунтовые дороги и тропинки забиты конными повозками и людьми. На глаза попала необычная картина — солдаты, точно муравьи, облепили две пушки и волокут их на себе.

Дымом и огнем показалось поле битвы. Видимость ухудшилась. Облака поредели, словно они от накала боя начали плавиться и превращаться в пороховую гарь. В воздухе стало тесно и напряженно.

Но наши штурмовики точно вышли на цель и без всяких помех выполнили задачу. Тут же за ними над этой же целью появилась еще большая группа «илов», а мы с Хохловым пошли на разведку.

Южнее Тарнополя и Проскурова нет никаких признаков отхода противника. Напротив, наблюдается усиленное движение к фронту. А что дальше, в глубоком тылу?

Через широкую облачную расселину устремляемся ввысь. Здесь солнце яркое, теплое и какое-то ласково-игривое. Верхушки облаков словно кипят, брызгая светом. Да и наши «яки» заблестели, как бы радуясь богатству света и простору. Самочувствие такое, точно мы вырвались из сырого и душного подземелья. Мир приятно ласкает глаза. Невольно сладко жмуришься.

Летим на юг курсом на Черновцы, рассчитывая углубиться на вражескую территорию выше облаков, а обратно пойдем ниже. Облака становятся все реже и реже. Через их большие просветы хорошо видны речка Серет и на ее левом берегу шоссейная и железная дороги. Наш путь совпадает с рекой. Удивительная эта речушка. Она, как цепь, вся перевилась в мелких однообразных извилинах и порой кажется прямой лентой.

Под нами небольшой город Чертков. К нему с запат да ползет поезд. Наши войска, выйдя в район Тарнополя, Волчанска, перерезали железнодорожную магистраль Львов — Одесса. Теперь для врага прямого пути из Германии сюда нет.

Река привела нас к Днестру и растворилась в его водах. Здесь облаков нет. Их как будто притянули к себе Карпаты, показавшиеся серо-белыми нагромождениями. Днестр со своими крупными и мелкими петлями относительно Серета кажется каким-то беспорядочным, разгульным. Есть даже гигантские излучины, захлестывающие одна другую. Попробуй разберись, куда бежит река.

В воздухе мы уже час сорок минут, а горючего еще не менее чем на два часа. Вот это истребитель! У врага таких машин нет. А что, если сейчас нас перехватят его истребители противовоздушной обороны? Тогда они наверняка свяжутся с фронтовыми. Мы залетели вглубь к противнику километров на двести. В случае боя будет не так просто найти дорогу к себе. Не заблудиться бы.

От таких мыслей похолодело на душе, да и солнце как-то потускнело. Испытываю какой-то непонятный страх. Что это значит? В боевом полете опасность — постоянный спутник, и мы с ней сжились. Она не вызывает таких неясных эмоций. Одиночество? Нет, нас двое, и мы к одиночным действиям в небе давно привыкли. Здесь, очевидно, сказывается новизна полета. Непривычное всегда волнует своей новизной. Надо привыкать и к дальним полетам.

Вспоминается чье-то изречение: летчик, не умеющий возвратиться из далеких просторов к себе на аэродром, — еще не летчик, а только птенчик. Нет, мы придем домой! У нас высота 6000 метров. Противник и не подумает, что наши истребители могут оказаться у Карпат. Он примет нас за своих. В крайнем случае, если враг обнаружит нас и пошлет наперехват, — мы заметим его самолёты при такой прекрасной видимости еще издалека. Для нас не может быть никакой внезапности. Мы на высоте — и мы хозяева неба.

Вглядываюсь вперед. Гам где-то проходит наша довоенная государственная граница. Мы ее оставили два года назад. Какая она теперь? Понимаю, что с воздуха ее никак не отличишь, но я смотрю туда. Там горы, леса, города и села. По карте читаю названия ближайших пограничных населенных пунктов: Тарасовцы, Мамалыга, Липканы. На какой из них лететь? Выбираю Мамалыгу.

Меняю курс. Карпаты медленно колышутся, точно приветствуют нас. Хотя до них и более десятка километров, но они, с темнеющими лесистыми склонами и белой как снег облачной косынкой, сверху кажутся совсем рядом — повернись вправо и упрешься в них. Здравствуйте, Карпаты! Я впервые смотрю на вас. Скоро придется познакомиться с вами поближе.