Андрей Шаваев - Куропаткин. Судьба оболганного генерала

5 июня 1864 года состоялось торжественное перенесение знамен – ранее переданное военному училищу знамя Павловского кадетского корпуса было отнесено на хранение в церковь училища, а знамя Первого кадетского корпуса вместе с мундиром императора Николая I стали символами воинской чести, доблести и славы 1-го военного Павловского училища.

Помимо выпускников кадетских корпусов Павловское юнкерское училище формировалось, по выражению одного из очевидцев этого события, и «из самых разнообразных элементов молодежи общества, охваченного либеральными идеями».

Прошедший кровавые испытания Венгерским походом 1849 года и Крымской войной, награжденный за храбрость орденом Святого Владимира IV степени с мечами генерал Ванновский, принимая под свое командование Павловское училище, прямо и сурово заявил новоиспеченным юнкерам: «Я вас заставлю уважать строй и выбью из головы все бредни, не отвечающие требованиям военной службы».

И действительно, он сразу дал училищу тон и направление, которые не смогли вытравить следовавшие за ним начальники, менее его умные и гораздо более слабые.

Основанием деятельности Ванновского стало неукоснительное соблюдение воинского долга и дисциплины. Идеальный пример исправности по службе и полной самоотдачи он стремился подавать сам, присутствуя по возможности на всех учебных занятиях юнкеров, постоянно обходя все казарменные и аудиторные помещения и проявляя всюду, особенно по строевой части, повышенную требовательность. К сожалению, последняя нередко омрачалась грубостью, как воспринятой им в той суровой служебной школе, которую он прошел в молодые свои годы, так и вытекавшей и в вспыльчивости и несдержанности его характера.

«Ведь я собака, не правда ли, – признался он однажды одному из своих ближайших сотрудников по училищу, – я всех кусаю, никому дремать не даю, а потому и порядок такой, какого, может быть, ни у кого нет. Когда вы будете начальником, советую вам также быть собакой».

Порядок при СВИРЕПОМ Ванновском в училище действительно был образцовый, исключительно благодаря его неустанному и неусыпному контролю, надзору и беспощадной требовательности. Особенное значение он придавал своим приказам, в которых безжалостно наказывал, карал, а иногда и ернически высмеивал юнкеров, внушая им, что

«будущему офицеру нарушать правила, теряться, а тем более лгать – непристойно».

Своиприказы он никогда не отменял, держась наполеоновского правила «Ordre contre ordre est toujours desordre», а в редких случаях, если в приказах была допущена ошибка, предпочитал лично извиняться перед незаслуженно обиженным.

Крайне недоверчивый и подозрительный, он трудно сближался с людьми, а как властный человек, и не искал этого, предпочитая, чтобы его больше боялись, чем любили. «Любовью своей, – говорил он, – кроме тех, кого я сам люблю (а таких немного), я вполне пренебрегаю; Звигателями большинства служат только личный интерес и страх; вот я на этих струнах и играю».

И потому при нем из училища, при самых строгих его требованиях, было исключено юнкеров меньше, чем при его снисходительном преемнике – генерале Пригоровском, а к своим бывшим питомцам он всегда хранил и проявлял чувство сердечной привязанности, всячески им помогая и содействуя по службе.

Это на себе в полной мере прочувствует и Куропаткин, которого Ванновский в итоге ПРОТЯНЕТ аж до военного министра.

Изыскивая все меры для привлечения достойных офицеров и преподавателей на службу в училище, Ванновский постоянно заботился о сближении и единении между всеми членами учебно-воспитательного персонала заведения. Следует отметить также заботу Ванновского о подъеме значения строевого персонала и уравнивания его с персоналом учебным.

Цель эта была достигнута путем привлечения строевых офицеров к посещению аудиторий, классов и вечерних репетиций, ознакомления их с проходимым в училище курсом и приказа помогать юнкерам в усвоении учебных программ. Никоим образом не принимая на себя величественной роли руководителя научного образования юнкеров и предоставляя самостоятельность инспекторской части училища, Ванновский вместе с тем нередко давал советы по организации учебного процесса и делал меткие замечания, всегда дельные, обнаруживавшие простой и ясный ум. Зная массу людей из офицерского состава, умея понимать и принимать их, часто указывал подчиненным, кого следует пригласить преподавателем в училище, и его рекомендация всегда оправдывалась последующей положительной службой рекомендованного.