Александр Грачёв - Падение Тисима-Реттоо

Для Грибанова весь мир отодвинулся на второй план. На первом была Наденька Андронникова. Вышел из штаба, а на крыльце — она. Он ненасытно смотрит в ее чудесные глаза, на выбивающиеся из-под берета шелковистые прядки ее волос и не может ни о чем думать, кроме как о ней.

Вчетвером они прогуливались по плацу базы, как вдруг увидели группу людей на дороге, ведущей к интендантским складам. Люди приближались к плацу смелой, решительной походкой.

— Братцы, так это же отряд Ли Фан-гу и Тиба! — вскричал Грибанов. — Ура партизанам!

Да, это были партизаны острова Минами, славные герои подполья. Их было совсем немного, но как же много они сделали! Грибанов пошел им навстречу. Партизаны узнали его еще издали и подняли вверх кулаки.

Встреча произошла посредине плаца. Партизаны взяли под козырек, потом первым кинулся к Грибанову Тиба. Радостные возгласы, крепкие объятия. Грибанов прослезился. Заблестели росинки и на глазах подпольщика Тиба и железного Ли Фан-гу.

— Хо! Теперь я верю, что увижу родину, — смеялся Ли Фан-гу, смахивая украдкой слезы с глаз.

Но разговаривать Грибанову и на этот раз долго не пришлось. К ним бежал старший лейтенант Суздальцев.

— Товарищ майор, получено приказание командующего: полковнику Воронову и вам немедленно выехать на аэродром для участия в разоружении японцев.

— А ты не поедешь?

— Такого приказания не было.

— На твое попечение передаю этих товарищей, — он указал на партизан. — Это те самые железные люди, о которых я тебе рассказывал.

— Да ну?! Вот Здорово! Есть принять на попечение! — Суздальцев лихо взял под козырек.

На аэродроме, расположенном неподалеку от северного подножии вулкана Туманов, выстроились почти на километр шеренги японских солдат при всем вооружении и амуниции. Впереди — командиры подразделений, офицеры штаба, представители командования гарнизона. Напротив, по другую сторону взлетной бетонированной ленты, — десятка два советских офицеров и шеренга броневиков. Было солнечно, жарко.

— Все в порядке? — спросил полковник Воронов командира полка, которому было поручено обеспечить приемку оружия от японцев.

— Так точно, товарищ полковник, — ответил тот.

— Иннокентий Петрович, объявите японцам, чтобы начали складывать оружие.

Грибанов передал японскому полковнику-коротышу команду — складывать оружие. Японец откозырял и повернулся к своим войскам.

— По приказанию его величества императора… — выкрикивал он, и его слова, как эхо, убегали вправо и влево, передаваемые офицерами. — Во избежание ненужного кровопролития японские войска… установили перемирие с советскими войсками… В связи с этим приказываю… всем сложить оружие… банзай!

— Банзай! — нестройным хором троекратно повторили войска.

Потом первая шеренга сделала пять шагов вперед, нагнулась, словно делая гимнастическое упражнение, и снова выпрямилась. На бетоне аэродрома остался ровный ряд винтовок, патронных сумок и ремней. Первая шеренга вернулась на свое место, и сквозь нее вышла вперед вторая и проделала то же самое, потом — третья и четвертая шеренги. Все офицеры, за исключением полковника, подошли к столу, за которым находилось советское командование, и сложили свои пистолеты. Сабли, по условиям капитуляции, оставались при офицерах.

Снова зычные голоса команды, и колонна японских солдат уныло тронулась к казармам аэродрома. В последней шеренге майор Грибанов увидел и своих знакомых — рядового Комадзава и ефрейтора Кураока, привезенных к моменту разоружения с нашего судна.

А спустя три часа, когда группа офицеров во главе с полковником Вороновым и вызволенными из плена советскими людьми уже прибыла на флагманский корабль, все увидели утлую десантную баржу, движущуюся от берега к кораблю. Издали она казалась пустой. Но тем ближе подходила баржа к кораблю, тем яснее вырисовывалось что-то посреди нее, на дне. Немало было смеха на палубе флагмана, когда все разглядели на дне корытообразной посудины человека в широкой, накидке, сидящего в кресле и величаво положившего ладони на поставленную впереди торчком самурайскую саблю. Это был генерал-майор Цуцуми Нихо.

Позади, у кормовой надстройки, стоял навытяжку офицер, по-видимому, адъютант командующего.

Баржа сделала крутой разворот и пристала к борту флагмана в том месте, где был к этому времени спущен парадный трап. Генерал-майор Цуцуми, ни на кого не обращая внимания, величественно встал, сделал вялое движение, отбрасывая полы накидки. В ту же секунду за его спиной оказался адъютант, принял навскидку и очень быстрым движением приколол на левую сторону генеральского кителя большую планку с дюжиной разноцветных орденских колодок, прицепил саблю. Не поднимая глаз, генерал Цуцуми уверенно подошел к трапу и неторопливо, во всем блеске, поднялся на палубу. Тут его уже поджидал советский командующий. Японец встал по команде «смирно» против советского генерала, откозырял и, бесстрастно глядя ему в лицо, доложил: