Александр Грачёв - Падение Тисима-Реттоо

Теперь рядовой Комадзава и подпоручик Хаттори были не просто приятелями, а братьями по духу. Они с нетерпением ждали каждого воскресенья, чтобы встретиться и поговорить о новостях прошедшей недели, выслушать откровенное мнение друг друга о перспективах второй мировой войны, самый страшный очаг которой — в Европе — уже был погашен. Как могли, они помогали пленным китайцам.

Не сегодня Хаттори пришел на рыбалку мрачным и печальным. Пристроив удилище, он обошел окружающие кусты, как всегда, когда хотел сообщить что-нибудь важное. Вернувшись с пучком молодых побегов кислицы, уселся рядом с Комадзава.

— Страшное известие принес я вам, Комадзава-сан, — глухо, полушепотом молвил он, подавая другу несколько стеблей кислицы.

— О, что случилось, господин подпоручик? — насторожился Комадзава.

— Вчера вечером я случайно увидел на столе подполковника Кувахара план операции «Нэмуро». Знаете, что это такое?

— Где уж мне, господин подпоручик.

— Операция «Нэмуро» — это уничтожение всех военнопленных, участвовавших в строительстве укреплений на Северном плато. Работы там подходят к концу, и чтобы скрыть секрет расположения укреплений, командование разработало план одновременного истребления всех военнопленных. Это что-то ужасное! — Лицо его болезненно сморщилось, взгляд стал блуждающим, рассеянным. Лицо Комадзава, напротив, стало строгим, взгляд — суровым.

— Что ж, в этом нет ничего удивительного, — проговорил Комадзава и взялся за удилище, поразив подпоручика своим суровым спокойствием. — Это не первые и не последние жертвы кровавых милитаристов. Ничего, до расплаты осталось недалеко, — глухо и зло, скорее про себя, проговорил солдат.

Он долго молчал, и подпоручик Хаттори все это время смотрел на него, словно не узнавая Комадзава, — он это, или в образе солдата скрывается кто-то другой, могучий, суровый, мстительный. Хаттори чувствовал себя в сравнении с ним маленьким, ничтожным.

— Мы должны помочь им, — сказал наконец Комадзава. — Да, да, сделать все, на что мы способны.

— Но что можем сделать в своем одиночестве мы, маленькие люди? — почти в отчаянии спросил Хаттори.

— Для начала — предупредить пленных об этой операции «Нэмуро». Это я беру на себя. Завтра я повезу их на Северное плато и подсуну бумажку Ли Фан-гу.

— Но какой смысл в этом?

— Смысл? Пусть поднимают бунт и уходят в горы. Дни военщины сочтены, кольцо союзных войск сужается вокруг «Священной империи». Тот день, когда Советская Армия выступит против нашей армии, будет началом гибели японского фашизма.

Так вот кто такой этот рядовой Комадзава Этиро — он настоящий революционер! Хаттори понял это со всей ясностью, слушая его чеканную речь, вдумываясь в глубину смысла слов, которых он никогда прежде не слышал ни от кого. Хаттори было и страшно и радостно: он как бы заглянул через пропасть, за которой лежит заманчивый новый мир, полный света и манящего простора.

А голос Комадзава продолжал стучать в его ушах, подчиняя волю и мысли Хаттори:

— Да, да, именно бунт! Пусть в первую минуту будет одна винтовка на троих, этого достаточно, чтобы пробиться в горы. А там, в лесах, — мелкие резервные склады с продовольствием и военным имуществом… Вы хорошо знаете их расположение, господин подпоручик?

— Знаю только район к югу от долины Туманов. Его протяженность километров пять-восемь. Там, среди лесов и ущелий, разбросано около четырехсот небольших, неохраняемых, укрытых брезентом буртов риса, ящиков с консервами, складов с боеприпасами, обмундированием.

— Нужно обо всем этом сообщить пленным. Вот что, господин подпоручик: нам следует написать воззвание к ним. Вы хорошо и быстро пишете по-китайски. Пожалуйста, напишите. Вместе будем сочинять.

И они принялись за дело. Было по всему видно, что дух бунтарства окончательно захватил впечатлительного Хаттори. Исписано много листков в записной книжке. Ученый-лингвист вложил всю душу в этот документ. На отдельном листке он нарисовал схему острова, план расположения гарнизона, точками обозначил район размещения резервных неохраняемых складов.

Из этой схемы было видно, что гарнизон расположен лишь в северной части острова, занимая не больше одной четверти его. Остальные три четверти необитаемы и охраняются мелкими заставами, разбросанными лишь кое-где по береговой линии.

Решено было, что воззвание передаст военнопленным Комадзава завтра утром, когда их будут везти на Северное плато.