Леонид Андреев - В бой ради жизни

Петренко, сменивший ночью Егора, к утренней зорьке снова задремал, опершись головой на левую ладонь, а правой сжимая рукоять автомата.

Егор спал на сене прямо во дворе. Рядом с ним лежала Лидочка. Она не спала. Зажав в пальцах соломинку, она нежно водила ею по шее Егора и тихо приговаривала, любуясь его молодым красивым лицом:

– Егорушка. Дружок мой милый, неужели мы расстанемся?

Вдруг она почувствовала неладное. Лидочка тихо привстала и подошла к калитке. В деревне уже рассвело. Присмотревшись, она увидела немцев, которые суетились во дворе недалеко от её дома.

Стремглав она подскочила к Егору и начала его трясти. Со сна он не сразу сообразил, в чём дело, тем не менее быстро надел гимнастёрку и побежал к калитке, куда его увлекала Лида.

Егор понял, что они непоправимо проспали время ухода из деревни. Чертыхнувшись, он подскочил к Петренко и стал трясти его, зло приговаривая:

– Да за такое под трибунал отдавать нужно. Это ж надо, спать на посту.

Николай проснулся и резко вскочил, при этом нечаянно нажав на спусковой крючок автомата. Раздался предательский выстрел, многократно усиленный предутренним эхом.

– Всё, это конец! – тихо произнёс Егор, покачивая головой и тупо глядя на остолбеневшего и ещё не совсем проснувшегося Петренко, затем, выйдя из прострации, резко выкрикнул:

– Быстро берём Исмагилова и уходим через дворы в сторону леса.

Николай наконец-то понял, в чём дело, и начал быстро бегать по двору, разыскивая Исмагилова.

– Равиль, Равиль! Да куда же ты сховался, чёрт татарский?

Егор, пригнувшись, подошёл к калитке и увидел, как немцы бегут к их двору, по пути разделившись на две группы, чтобы окружить дом.

– Вот это влипли. Мать твою… – и Егор тяжело застонал.

– Командир, командир! Я не могу найти Исмагилова, – чуть не плача произнёс Петренко. – Не знаю, куда он делся.

– Ты вообще хоть что-нибудь можешь? – от безвыходности зло выкрикнул Егор. – Готовься к бою!

Тем временем немцы уже окружили двор. Видя это, Егор приказал Петренко занять оборону с противоположной стороны двора, а сам преградил дорогу подступающим немцам со стороны входа.

Укрывшись за широким столбом тесовых ворот, Егор первым открыл огонь по группе захвата. Немцы прекратили наступление и залегли, в свою очередь, тоже начав стрелять. У лейтенанта с сержантом хоть и было два автомата, тем не менее патронов было мало, всего по одному рожку. Нужно было экономить и вести огонь прицельно.

Нападающие определили, откуда вёлся огонь, и начали остервенело бить по столбу, за которым укрывался Егор. Щепки летели во все стороны, как будто несколько лесорубов метелили столб топорами. Несмотря на усиленную стрельбу и визг пуль, Егор отчётливо расслышал, что бой ведёт и Петренко.

Вторая группа захвата окончательно блокировала выход из двора в сторону леса.

Видя, что Егор не отвечает, немцы прекратили огонь, поднялись с мест и кучкой бросились к воротам. Егор прямо в эту кучку бросил гранату. Нападающих разметало кого куда, остальные вынуждены были отступить.

Воспользовавшись этим, лейтенант, пригибаясь, метнулся к сержанту. Петренко тоже уложил несколько наступавших, но сам был ранен в ногу возле паха. Тут же рядом с ним суетилась и Лидочка.

Немцы залегли на открытом поле, и их хорошо можно было обстреливать, чем и воспользовался Егор. Он выбрал удобную позицию и прицельно стал уничтожать залёгшего противника. Ведь не зря же ещё в пехотном училище он был лучшим стрелком и всегда занимал первые места в соревнованиях по стрельбе.

Не выдержав этого избиения младенцев, немцы ударились в бегство, как и во вчерашнем случае на поле боя. Вдобавок им вслед Егор метнул последнюю гранату, подкосив ещё двух. Путь к отходу на некоторое время был свободен, и срочно нужно было этим воспользоваться. Егор подбежал к Петренко.

– Идти можешь?

– Могу, командир, – со стоном выдавил Николай.

– Тогда пошли. А где Исмагилов? – Егор вспомнил про Равиля. – Ё-моё, да где же он?

Егор бросился назад к калитке, ища и зовя Исмагилова.

Исмагилов первым окликнул лейтенанта. Он был на чердаке того злосчастного сарая, где Петренко придушил насильника. На руках по лестнице он ещё ночью забрался туда, прихватив третий автомат, чтобы не быть обузой для своих товарищей.

– Товарищ лейтенант, я здесь. Уходите, я вас прикрою.

– А ну-ка слазь быстро, ишь, чего удумал, чёрт татарский. Я тебя дотащу, ты лёгкий.

– Товарищ лейтенант, у меня гангрена на ногах, ведь до войны я учился на фельдшера и понимаю в этом. Не теряйте времени, – и уже громко закричал: – Уходите, они близко!