Леонид Андреев - В бой ради жизни

– Так что ж получается, что мы опять возвращаемся назад в ту же деревню, из которой утром ушли? – проговорил Егор, обращаясь скорее к себе. – Вот так номер. А, впрочем, что нам остаётся, не идти же назад, там всё-таки наши люди, как-то помогут. Главное – Исмагилова пристроить, а там как-нибудь сами справимся.

Закончив свой монолог и весело глянув на Лидочку, Егор продолжил, уже обращаясь к ней:

– А тётку твою мы не боимся, да и тебя в обиду не дадим. Так что давай веди нас к ней или к кому ещё, кого хорошо знаешь.

– Ладно, только не к тётке, уж больно она зло ругалась на меня и люто прогоняла.

– Ну вот и договорились, Лидия. Только веди нас окольными путями, и в деревню войдём, как стемнеет. Совсем забыл спросить, а немцы в деревне остались?

– Да. Так тётка сказала, а сама я не видела.

– Ладно, идём, там видно будет.

И все вновь продолжили движение в прежнем направлении, но уже с поправкой на указания Лидочки.

Тем временем поисковая группа, состоящая из двадцати хорошо вооружённых немецких солдат, руководимая двумя офицерами, выступила на поиски беглецов и пленённого старшего офицера медицинской службы майора Фрица Вебера.

Быстро собранная группа отправилась буквально через минут двадцать после произошедшего случая у палатки. Немцы пошли по предполагаемому маршруту, по которому должны были уходить беглецы, и не ошиблись. Две здоровые овчарки неуклонно и быстро вели их по следу до тех пор, пока путь не упёрся в протоку. Они громко заскулили и стали дёргаться в разные стороны, потеряв след. Тогда преследователи разделились на две подгруппы, одна из которых пошла вдоль правого берега, а вторая, перейдя вброд протоку, – вдоль левого. Собаки уныло бегали по берегу взад и вперёд, виновато махая хвостами, но след так и не могли взять. Тогда немцы потащили их за собой на поводках в надежде, что псы когда-нибудь да возьмут след. Так и случилось, но времени было упущено много, почти полтора часа. Тем не менее преследователи, ободрённые успехом, вновь возобновили погоню.

Лидочка повела всех к деревне вдоль болота по длинному пути, а не напрямую, памятуя о том, о чём просил её Егор, то есть безопасным и незаметным путём. Лейтенант вновь приказал всем идти по воде, несмотря на то что было очень трудно передвигаться, так как ноги постоянно вязли в болотной жиже. Это предусмотрительное действие было не напрасным, так как на определённом участке пути вновь на длительное время сбило с толку преследователей. Тем не менее встреча назревала и неумолимо должна была в скором времени состояться.

В деревне, из которой утром удалось ускользнуть трём красноармейцам, тоже было неспокойно. После того как на чердаке сарая были обнаружены два немецких солдата, один из которых был задушен, а второй в беспамятстве, – в селе начался кошмар.

С жителями деревни немцы не церемонились: кого пинками, кого штыками – согнали всех на центральную площадь. Всего набралось около двух сотен крестьян из тех, кто остался или не сумел уйти с беженцами. На площади под душераздирающие крики матерей отобрали пять плачущих девочек и объявили, что к вечеру всех повесят, если жители не выдадут девушку, которая была причастна к убийству германского солдата в её доме.

Туда же к девочкам пригнали и Лидочкиного деда. Никифор Ксенофонтович, закатив глаза, еле стоял на дрожащих ногах. От непривычного бега и частых падений он прерывисто дышал, издавая надрывный, скрежещущий стон.

К толпе испуганных и обезумевших селян, сбившихся в кучу и окружённых солдатами, вышел высокий немецкий офицер в красиво подогнанной чёрной форме, в белой рубашке, с галстуком. Широко расставив ноги, он чванливо и надменно, с переполнявшим его то ли превосходством, то ли презрением, на ломаном русском языке объявил, что впредь от селян требуется беспрекословное подчинение германскому командованию и обеспечение славных немецких войск всем необходимым. А если кто воспротивится этому, то он и его семейство, а также ближайшие родственники будут немедленно уничтожены, чтобы большевистская зараза не поражала остальных нормальных людей, которые будут честно служить великой германской армии.

После небольшой паузы эсэсовец обвёл сбившихся в кучу людей своим победоносным взглядом и предложил желающим послужить полицаями, предоставив им полное обеспечение.

Конечно же, нашлись и такие. Не долго раздумывая, они неуверенно и ещё стесняясь вышли на середину площади, готовые служить новым хозяевам. В заключение фашист произнёс всё на том же корявом русском языке: