Кашенцев Кашенцев - Волки и шакалы

– Это не вся, много самой маленькой, я её выпустил.

Жена налила в чашку парящего чая, развернула тряпицу с желтыми янтарными ягодами. Попив и взяв ружье, Ахмед поехал к другому озеру на охоту. Поднявшись над низкими деревьями, солнце разогнало туман, прогрело землю. Лодка лежала на месте, но длинноствольное ружье горца било далеко. Озеро чернело от плавающей птицы, но, увидев человека, утки прыснули в стороны и, пробегая по воде, поднимались в небо. Молодой человек срубил кинжалом небольшое деревце, сделал длинную рогатину и воткнул ее в илистый берег, потом зарядил ружье мелкой дробью, положил его на рогатину, взвел курок и стал ждать, пока водоплавающие успокоятся. Прошло немного времени, и на воду упал красивый селезень, проплыл немного и, не видя опасности, призывно прокрякал. За ним села стая уток, и озеро зажило своей обычной жизнью. Ахмед стоял не шевелясь, боясь движением выдать свое присутствие, но, выбрав момент, плавно потянул курок. Сильный резкий звук выстрела и отдача в плечо – и стая вновь взмыла вверх, оставив на водной глади несколько тушек. Утки, когда живые, постоянно смазывают свои перья жиром, и все их тело пропитано воздухом, поэтому они не тонут, а из мертвых воздух постепенно выходит, перья намокают, и они опускаются на дно, поэтому Ахмед постарался как можно быстрее собрать дичь с поверхности воды. Он столкнул лодку в воду и запрыгнул в неё, но узкий плоскодонный каюк, предназначенный для плавания по зарослям камыша, перевернулся, сбросив лодочника в воду. Ругаясь и вспоминая всех шайтанов и того, кто сделал такую верткую лодку, Азагоев по колено в мягком иле перевернул ее, наклонил, вылил воду из неё и по пояс в воде пошел собирать убитую дичь. Четырнадцать тушек – таков был результат одного выстрела. Покидав их в лодку, горец вышел на берег, с него текла вода пополам с илом. К сожалению, илистый берег не давал возможности сполоснуть одежду, а развести костер было нечем, поэтому охотнику пришлось идти домой как есть мокрым. Сложив добычу в мешок, он сел на лошадь и поскакал к месту стоянки.

Подъезжая к шалашу, услышал, как невдалеке заржал конь, его лошадь заржала в ответ. Здесь уже сидел Александр прямо на траве и, сложив ноги по-турецки, пил парящий чай, закусывая его лепешкой с сыром. Спешившись, Ахмед протянул руку для пожатия. Увидев его мокрого, охотник понимающе усмехнулся, ответил рукопожатием.

– Что же ты не покормила нормально гостя? – с укором обращаясь к жене, произнес он по-чеченски.

– Он не захотел, сказал, что уже поел дома, – ответила Патимат.

– Люди подумают, что мы бедные и жадные, – и по-русски уже обратился к Кравцову: – Александер, сейчас я переоденусь, сделаю намаз, и мы покушаем.

– Ты не беспокойся, я только что пообедал.

– Твоя меня обиди, у нас все есть: и утка, и мясо, и суп, и рыба, и черемша.

– Ну, хорошо, я пообедаю с тобой, и я привез все, что ты заказывал, только твоя жена без тебя не стала разбирать мешок, – и охотник кивком показал на стоящий у шалаша баул.

– Хорошо, моя у тебя должен, – поблагодарил, снимая мокрую одежду, Ахмед.

– Ничего ты мне не должен, вместе живем, будет возможность – и ты мне поможешь, это осталось, – достал из кармана Александр несколько советских монет. Горец взял протянутые деньги, отдал их жене, разделся. Патимат принесла из шалаша чистую одежду. Кравцов подкинул в костер дров, но правоверный мусульманин сначала совершил намаз, а потом подсел к накрытому у огня столу, где жена наставила всего, что у них было из еды. Собрав одежду мужа, горянка побежала к речке простирать ее. Расседланные кони пошли в кустарник для спаривания.

– А ты уже молодец, успел даже шалаш построить, да и жена у тебя хорошая, работящая, – сказал охотник.

– Нохча все женщина такие, – с гордостью, улыбнувшись, ответил Ахмед.

– Перья, если будут лишние, отдавай мне – Даша шьет подушки, перины, продаем, и ты будешь иметь свою копейку.

– Твоя женщина шьет для моя подушка, перина? – заинтересованно спросил Азагоев.

– У нас уже есть готовые, возьмёшь завтра, потом отдашь утиным пухом, – ответил Александр и еще спросил: – Ты где поставил вентеря?

– На заливе, у речки большой берег, – ответил горец.

– И тебе постоянно приходиться заходить в холодную воду.

– Моя не боится холодной воды, мы всегда ходим в свою речку, она течет с гор.

– В заливе ты не возьмёшь осетра, надо сделать мостик в Кардонку, и тогда ты сможешь не входить в воду, один раз поставишь снасть. Ещё можно ставить закидушки – нанизывать на крючок обжаренную мелкую птицу.