Александр Мамалуй - Военный дневник (2014—2015)

Старшина роты снайперов Паша Мазник, крепкий сорокалетний мужик с «АОшкой» [10] Пистолет АО-44: бесшумный вариант автоматического пистолета Стечкина. на бедре, на гражданке был подводным охотником и потому меня принял, как родного. Мы махнулись стрелковыми очками (мои Remington на его неизвестно-китайские), и он приказал перебираться к ним в палатку.

В палатке снайперов постоянно жили четыре человека. Старшина Мазник, его помощник Миша Карабей, взводный Андрей Ольховский и Мирон.

Мирон утверждал, что он — убежденный пацифист, и на этом основании отказывался брать оружие в руки и выходить на фронт. Кто его только запихнул в роту снайперов?

Впрочем, человеком Мирон был тихим и добрым, приносил пользу: готовил еду и охранял палатку.

В столовой снайпера не ели по принципиально-кастовым соображениям.

Коек в палатке было шесть. Одну занял я, а еще одна была, как сказал старшина, койкой Гаха.

Виталий Гах был природным снайпером, служил миротворцем в Югославии. Но на фронт капитан Кудря его не взял.

И правильно. Мы бы сами его там пристрелили.

Гах был сепаром. Конченым сепаром.

Видел я Гаха всего два раза в жизни: в бригаде он почти не появлялся и где терся, не знаю.

Однажды, в начале июля, заявился в палатку.

Узнав, что я доброволец, с ходу начал задвигать про несправедливую войну, организованный пиндосами Майдан и матушку-Рассею.

Ну, я тогда, до фронта, нервы имел крепкие, мои товарищи еще не были убиты сепарами. Потому спокойно ему ответил, что насчет Майдана не в курсе, не был, а на войну иду потому, что Рассея у меня Крым отобрала и дальше прёт. В остальном, сказал я, когда попаду на войну — разберусь.

И я разобрался.

Второй раз я видел Гаха 19 марта 2015-го, в день демобилизации наших пацанов, призванных 2 апреля прошлого года.

Он сидел в кабинете у Кудри, видимо, решал вопрос с дембелем. Я поздоровался со всеми, кроме Гаха, и поскорее вышел. Опасался, не выдержу: порву…

Старшина, Карабей, взводный и я едем на склады РАВ выбирать нам с лейтенантом оружие.

Склады недалеко, минут 10 езды от бригады.

С собой везем пару двухлитровых бутылок пива: «братский подгон» складским прапорщикам.

Магарыч оказывает совершенно волшебное действие: я получаю новенькую СВД и не положенный мне по штату ПМ.

Андрей Ольховский, получив «законный» пистолет, становится обладателем СВД, которая ему, как офицеру, по штату не полагается.

Сразу же едем на полигон, пристреливать винтовки.

Мы быстро «прибили» СВД-шки и начали стрелять «на результат». Сожгли около 200 патронов каждый — я капитально оглох, так как протупил и не захватил из палатки ни беруши, ни стрелковые наушники.

Винтовка бьет отлично, «на пятерочку».

Андрей, кстати, вполне прилично стреляет. Выяснилось, что мы с ним почти земляки: он родом с Харьковщины, из-под Валок.

Вернулись домой, в палатку, принялись за чистку. Я раньше не имел дела с СВД (дома у меня АКМС МФ, две СВТ-40 и пара «мосинок», из них одна снайперская). Андрей показал, как разобрать/собрать газоотвод. Надо же: сколько лет назад учился, а помнит!

Вечером Паша Мазник поехал на побывку домой: он местный, из Новомосковска.

Мы с Карабеем и взводным сели ужинать на воздухе у палатки, под масксетью.

Открыли бутылочку. Карабей рассказал, что он был на гражданке долларовым миллионером, а Мазник — разжалованный подполковник. Я сознался, что я — судья, а Андрюха — в том, что играет на скрипке.

Стемнело. Открыли вторую бутылочку. Андрей произвел меня в должность ВРИО замкомвзвода. Затем ему захотелось познакомиться с личным составом, уже набранным строевой частью во взвод. Он вознамерился немедленно узнать, все ли согласны служить в снайперах, и попутно кликнуть добровольцев на незаполненные должности.

Строго наказали Мирону стеречь винтовки и имущество, а если что — громко кричать. Я, для солидности, нацепил оставленную старшиной «АО-шку», и мы двинули в казарму.

В казарме наше появление произвело фурор. Точнее говоря, даже не наше, а «АО-шки». Наличие у человека с одной лычкой такого пистолета сразу же вознесло престиж службы в роте снайперов на недосягаемую высоту.

Быть снайпером никто не отказывался, и от добровольцев отбою не было.

Андрей записал данные всех, кто вызвался, и приказал личному составу и добровольцам завтра, в 9 часов, построиться у палатки.