Сергей Нечаев - Три португальских похода Наполеона

Добавим лишь, что это в высшей степени достойное отступление к Торриш-Ведрашу удалось Жюно благодаря умелым действиям французской кавалерии, прикрывавшей отход.

К счастью, Жюно до последнего не трогал свою кавалерию, считая ее последним резервом. Вот тут-то она ему и пригодилась, предприняв несколько удачных налетов на наступающих британцев и здорово охладив их победный пыл. При этом особо отличились генерал Маргарон, командир конно-егерского эскадрона принц Сальм-Сальм, а также драгунские майоры Леклер и Тэрон.

Благодаря атакам французской кавалерии и из-за плохой координации действий англичан возник момент передышки, позволивший Жюно выбраться с неудобнейших позиций. В противном случае, его линия отступления к Торриш-Ведрашу легко могла быть перерезана, а вся его армия — окружена и уничтожена.

На следующий день после сражения при Вимейро, утром 22 августа в расположение англо-португальской армии прибыл генерал-лейтенант сэр Хью Далримпл и сменил сэра Бёррарда на посту главнокомандующего. Этот 58-летний генерал был больше политиком, чем полководцем. Например, находясь на посту губернатора Гибралтара, он установил хорошие отношения с испанскими «патриотами» и вел с ними бесконечные переговоры. Переговоры — вот это была его стихия. Ими он мог заниматься неделями, месяцами. От них он приходил в неописуемый восторг и ощущал всю важность своего положения.

Далримпл не принадлежал к числу искусных полководцев. Если, удобно расположившись у себя в кабинете, он еще мог найти иной раз верное решение или составить неплохой план, то, чтобы довести задуманное до логического завершения, у него обычно не хватало ни сил, ни решимости.

Когда опасавшегося даже своей тени Бёррарда сменил еще менее склонный к активным боевым действиям «пенсионер» Далримпл, британским офицерам всех уровней, от генерала до последнего лейтенанта, стало очевидно, что никакого преследования отступивших французов не будет. Оба генерала, и Далримпл, и Бёррард, были старше уважаемого в армии Артура Уэлльсли как по возрасту, так и по званию. Одним словом, у вчерашнего вимейрского триумфатора не было ни одного шанса добить французов.

Напрасно сэр Артур пытался убедить своих новых начальников, что если наступательная операция и была опасной, то имевшихся у союзников сил было вполне достаточно для ее успешного осуществления. В ответ сэр Хью Далримпл приводил свои доводы, что, якобы, по направлению движения лежит незнакомая местность, где все сильные позиции находятся в руках противника, что противник имеет подавляющее преимущество в кавалерии, которая может обойти с тыла, что слишком опасно отрываться от своих коммуникаций и т.д. и т.п. Короче, спорить с ним было бесполезно.

А тем временем, 22 августа в Торриш-Ведраше у французов состоялся военный совет, на котором присутствовали генералы Жюно, Делаборд, Луазон, Келлерманн, Тьебо, Тавиель и полковник Венсан. Что делать теперь? Пробиваться в Испанию невозможно. Все сообщения отрезаны. Англичане вот-вот получат новые подкрепления…

До Жюно дошла информация, что в устье реки Масейра скоро начнет высадку 10-тысячный корпус 47-летнего генерал-лейтенанта сэра Джона Мура. В действительности, этот корпус высадился 24-го и был готов к маршу на Лиссабон 30 августа.

В этих экстремальных обстоятельствах Жюно решил пойти на хитрость. На следующий день после сражения при Вимейро, в полдень 22 августа, он послал неплохо владеющего английским языком генерала Франсуа-Этьенна Келлерманна (бывшего дипломата, работавшего 3 года в Соединенных Штатах Америки) парламентером в лагерь англичан.

Генерал Келлерманн в сопровождении адъютанта и трубача, с белым платком на конце сабли, предварительно по ошибке обстрелянный на аванпостах генерала Фейна, добрался, в конечном итоге, до британской штаб-квартиры. Там он потребовал срочной встречи с генералом Бёррардом, т.к. не знал о приезде сэра Далримпла.

Вскоре он был принят обоими этими чопорными сановниками в Масейре.

Прикинувшись ничего не понимающим по-английски и ведя переговоры на французском через предоставленного англичанами переводчика, не забывший своего дипломатического прошлого Келлерманн услышал много интересного и важного для хода переговоров. «Эта хитрость чрезвычайно пособила ему». (2, с. 82)