Сергей Нечаев - Три португальских похода Наполеона

А вот, что пишет по этому поводу один из самых осведомленных историков Первой империи Ж. Тюлар. Мюрат, якобы, ответил Наполеону следующее: «Воспользовавшись всемилостивейшим разрешением выбрать между Португалией и Неаполем, я без колебаний предпочел бы страну, которой я уже управлял; там я мог бы с большей пользой послужить Вашему Величеству. Я предпочитаю Неаполь и должен сообщить Вашему Величеству, что ни за какую цену не приму португальской короны». (28, с.198)

«Если отвлечься от излишних стилистических красот, выбор вполне трезвый. В Лиссабоне, где трон пустовал с тех пор, как Брагансский дом был вынужден бежать в Рио, уже находился некто, мечтавшей о короне: Жюно». (28, с. 198)

Тьебо оказался прав, а вот Жюно относительно безропотности и лояльности Португалии ошибался. Известие о событиях в Испании, где французы в июле 1808 г. потерпели жестокое поражение в сражении при Байлене [3] В сражении при Байлене французы из корпуса генерала Дюпона потеряли убитыми 1200 чел., а свыше 17 тыс. чел. сдались в плен со всеми знаменами и орудиями. Л. Мадлен категоричен: «Этот факт не имел прецедентов в истории французских армий». (61, с. 176) , вообще резко изменило обстановку в стране и «вдохнуло мужество в португальцев». (13, с. 556)

Португальцы — скорее вояки, чем воины. Они очень медлительны и добродушны, дух рыцарства им совершенно чужд. Если португалец возмущенно говорит за стаканчиком порто: «Эти проклятые якобинцы вырывают у нас хлеб изо рта, закрывая порты перед англичанами. Сеньоры могут лизать им задницы, если им так нравится, а что до меня, то я снесу башку первому, кого здесь увижу» -это совершенно не значит, что он действительно собирается это сделать, а если и собирается, то не сегодня, а может быть на следующей неделе, если не будет других более важных дел.

Португальцы если и следуют за своими начальниками, то не повинуясь армейской дисциплине, а, скорее, по знакомству, вследствие доброго к ним отношения. Такое своеобразное повиновение способно, конечно, породить отдельных героев, но оно отнюдь не воспитывает солдат.

Полураспущенная регулярная португальская армия находилась под контролем и не представляла большой опасности. Но страна, проигравшая большую войну, вдруг как-то сразу воодушевилась и исподтишка начала вести войну малую, которая начала все более и более превращаться в безжалостную партизанскую войну не на жизнь, а на смерть, в непрерывное сражение, раздробленное на мелкие лесные стычки, «нашедшие свое выражение в отвратительных зверствах с обеих сторон». (23, с. 199)

Крестьянское воинство было вооружено вилами, косами, ножами и охотничьими ружьями. Оно избегало открытых пространств, а все, что хотя бы отдаленно напоминало лес, вселяло в него уверенность. Восставшие «смеялись над какими бы то ни было военно-научными правилами. Они собирались вместе, чтобы дать бой, а затем снова рассыпались, лишая таким образом врага возможности отплатить им ответным ударом». (20, с. 281)

Французские солдаты не привыкли к такому. Какая-нибудь беременная сантаремская крестьянка могла выполнять обязанности лазутчицы. В нападения на

французские отряды зачастую оказывались втянутыми и женщины, и старики, и дети. Выстрелить или ударить ножом могли из-за любого угла.

На стенах тут и там стали появляться угрожающие призывы, из которых что-либо типа «Смерть французам!» казалось верхом деликатности и благожелательности.

Модной стала песенка, принесенная из Испании:

Восстание «вспыхнуло до такой степени быстро и повсеместно, что отряды, на которые раздробилась французская армия, вынуждены были запереться в городах, где им удалось удержаться». (20, с. 281–282)

Инциденты с нападениями на французских солдат и офицеров повторялись многократно и начали вызывать легкую панику в войсках.

При этом, и самих крестьян страх охватывает с такой же быстротой, как пламя — стог соломы, и с такой же быстротой, с какою от горящего стога пламя перекидывается на ближайшие предметы, крестьяне в страхе кидаются в бегство при первой же опасности, словно испаряясь в воздухе и оставляя своих командиров в полной растерянности. «У толп плохо вооруженных и неподготовленных крестьян под командованием импровизированных офицеров и сержантов не было ни сплоченности, ни умений, необходимых на поле сражения. Крайне подверженные панике, не имеющие достаточной огневой мощи и неспособные к маневру, кроме предельного беспорядка, они, как правило, сметались при первом же выстреле. Примеров тому легион». (10, с. 203)