Александр Чебыкин - От Алтая до Берлина

Кама манила. Шура в школе подружился с ребятами. Всем классом уходили на берег, играли, плавали на перегонки. В девятом классе решили определить: «Кто быстрее переплывет Каму». До половины реки плыли нос к носу, потом некоторые стали отставать. На середине реки течение потащило вниз по реке. Когда Шура подплывал к противоположному берегу, его друг Тихон Маслов махал с перевернутой лодки. Лицо было испуганное. Головой вертел то в одну, то в другую сторону. Шура понял, что он не первый, кто выбился из сил. Смысл борьбы потерялся, он расслабился, быстрое течение потащило его. Нахлебавшись воды, еле-еле выбрался на берег. Отлежался. Пошел по берегу вверх по реке. Наконец часа через два пловцы собрались вмести. Тихон предложил: «Давайте возьмем лодку и поплывем в ней обратно». Шура запротестовал: «Лодка чужая, надо сбивать замки. А кто потом пригонит ее назад?». Он знал, что для многих семей лодка была кормилицей и предложил поискать хозяина лодки среди рыбаков, которые чинили рыболовные сети. И вскоре вместе с ним отправились к противоположному берегу.

Шура рулил умело и причалил лодку к тому месту, где пацаны оставили свою одежду. После этого кто-то из ребят крикнул: «Сашка Чугай – выручай!» Дело в том, что их одежды уже не было. За кустами нашли прикрепленную к оголенной ветке записку: «Одежда и обувь находятся на пристани у дежурного».

К десятому классу Саша Чугаев вытянулся, повзрослел. В зеленых глазах появился стальной оттенок. Стал задумываться. Родители быстро старели, часто болели. Сестра Елизавета уехала на учебу в Вятку. В семье из пяти человек было три школьника. Работал только отец. Иван Спиридонович частенько заходил к Петру Матвеевичу. Подолгу распивали чай, иногда после бани принимали на грудь. Иван Спиридонович советовал Саше учиться на юриста: «Работа интересная, захватывающая. Она нужна народу. Будешь честно работать – будет уважение людей и начальства. Никто кляузу на тебя не напишет. Мне приходится разбирать тысячи заявлений, за каждой бумажкой судьба не одного человека. Не изучишь досконально, не сделаешь правильных выводов – сам попадешь в эту петлю. Работа требует осторожности, внимания и правдивости. Пока никто не высказал в мои адрес обиды. Пострадало много невиновных: в этом наша общая беда – как верхов, так и низов. В нас много накопилось вековой злости и бунтарства. Кончилась революция, а люди не успокоились. Я думаю, разум восторжествует, и человеческие отношения придут в норму.

Прошло совсем немного времени после потрясений. Не случились бы новые!»

В школе Саше Чугаеву учеба давалась легко, однако он учился старательно, знания впитывались как губка. Перечитал книги школьной библиотеки, записался в городскую. Приближались испытания на аттестат зрелости. Художественную литературу пришлось отложить, кроме рекомендованной по программе. Терпение и упорная учеба дали желаемый результат.

В табеле по всем предметам отлично. На торжественном собрании получил грамоту как лучший ученик школы и города. После выпускного вечера гуляли на Каме до утра. Ночь была теплая, звездная. Кама стремительно катила свои воды, чтобы объединиться с Волгой в единую могучую реку. Мальчишки гурьбой спали на сеновале. Днем прибежал отец, стал тормошить ребят: «Беда, ребята. Война! Фашист напал на нас. Бомбят наши города!»

Повыскакивали. Побежали в школу. Школьный двор был заполнен учителями и старшеклассниками. Появились директор школы Дмитрий Александрович Пикулев и классный руководитель Ольга Петровна Болкисева. С помостков объявил: «Вы знаете, что фашистская Германия без объявления войны напала на Советский Союз? Был в горсовете. Выпускникам школы, старшеклассникам никуда не отлучаться из дома. Ждать распоряжений из райвоенкомата».

Но никто повесток ждать не стал, на второй день войны Александр Чугаев рано утром с друзьями из класса стоял у дверей военкомата.

На третий день Александр Чугаев прошел медкомиссию. В медицинской справке было написано: «Годен без ограничений».

25 июня 1941 года направили в Смоленское пехотное училище, перебазированное на Западный Урал. Разгрузились. Маршем по раскисшей после дождя дороге двинулись в сторону села Дербешка. Разбили палатки, построили землянки и началась интенсивная учеба. По шестнадцать часов занятий в день. К вечеру ноги гудели, тело болело, глаза слезились, живот впал. Александр вытянулся, нос заострился, но на щеках оставался румянец – занятия проходили на открытом лесном воздухе. Минимум теории – максимум практики. Занимались новобранцами офицеры, имеющие опыт финской войны, но были и старые вояки – с Гражданской. Каждый старался в практику внести свое.