Алексей Губарев - Казачья думка

Ох, як же тяне пошушукаться з тобою, унучек, аж сердечко замирае. А то прямо таки тюпае, а иной раз и больно ёкнэ у груди, кадысь лепет твий певучый успоминаю, щебетун мий маленький. От як був бы ты постарше та грамоте навчился, так письмами з тобою списалися бы. Та разве, хучь на всей земле у самых потаенных уголках старатэльно шукать, можно найтить таки слова, шоб казать з яким чувством я бы каракули твои разбирал а, постреленок? Провались мне прямо на этом на месте, а нэма слов таких которы слезы радости опысать могут. И шо поделаешь, колы такэ приключилося у свите? Снова не к месту затеял германец войну. И шо за народ такый пришибленный? Ни як нэ навоюются. Скоко ни били их, а вони усё за своё. И нэ пийму эта ихня глупость природна, чи шо? Можа их прародитель десь башкой звезданулся нэосторожно, оно и пошло? А тапэрыча из-за этой дури прыходится тильки у мыслях з тобою балакать, шушукаться, та и успоминать твои детски шалости та проделки, озорун ты мий драгоценный.

Унучек, кровинушка мия ясноглаза, ты вуж прости свово диду, шо свистулю тэбе, шо ще зимою вбещал, так й-и не вырезал. Та в это лето, будь воно сто раз проклятэ, из сирени и стрел для лука нарезать не вуспел та тетиву поменять. Диду твий нэ по своей воле воюе с хрицем, грец его забери на плаху. Так шо нету в мэне пока на рэзание свистуль ниякой возможности. Но зато, як разбэруся з немчурою та у станицу возвернуся, то, петушок мий сладкоголосый, уж вырежу тебе дудочку обязательно, да ще о трех дырочках. И, колы сбудется, на ярмонку пойидымо з тобою у Армавир. Снарядим Стерву, ляжем у бричку и прямиком на базар. А уж тамо размалевану глиняну свистулю с катышком внутрях подберём тэбэ. Саму звонку выищем. Уж насвистишси тады вволю. А пока шо я на войне, по назначению свому казачьему служу у кавалэрийском полку, що по-старому называется конныця.

Кавалэрия наша сичас у Билорусии, и расположилася у густом-густом лисе десь биля города Могилева. Цэй лис тута ельником зовется. А ще есть и другий лис, значительно посветлее ельника и бэз мха. Считается, шо цэ бор. Но у бору водни сосны и растуть рэденько. А у ельнике ни як не пролезешь не оцарапав лица. Так шо далече меня занесло от тэбэ, икринка ты мия нинаглядная. Места здесь красивые, тильки шибко сыро. Болот тут много и комарив, да таких, шо кусають, будто наши осы жалють. Цэ нэ наш кубанский комар, шо у камышах гнездится, а истинный варвар.

От насмотрюся здешних мист бурэломных да болотистых и в долгую зимушку на жаркой печи порасскажу тэбе за уси белорусски красоты; за леса тутошние темные, за озера з черною водицею, за нэбко серое и сэрэбристу луну. Скучаю по землице нашей кубанской так сильно, шо в глазах мураши мокрые ползають иной раз. И особливо по голоску твоему звонкому, птаха наша непоседливая. Во снах своих трэвожных месяц наш золотий частенько бачу, та трели сверчков прямо будто в живую слухаю.

Злучайно разыскало мэнэ письмо з полевой почты, чому я вучень обрадовалси. Бабка напысала, шо батько твий тоже у кавалерии идесь пид Ростовом хрица рубаэ. Ще напысала, шо отряд батьки твово расквартировали недалече вит дому, у километрах десяти за станицею Кущевской, приблизительно. Як от будэ минутка свободна сыщу твово батьку, сынка свово. Спишусь с ним та разузнаю, иде вин та як вин там у Ростове служэ. Шибко в них горячо чи ни? А як взнаю, уж отпишу своей бабке, шоб не горевала та й тэбе за батьку порассказала по порядку за его военну жисть бивуачну.

Ты вуж потерпи маленечко, казачок мий вертлявый. Мамку та бабку слухай, не озорничай шибко. Та смотри у кукурузу ни лазь, не то там бабай тебэ сцапае. Гусей соседских не замай, бо вони кодысь обозляться больно нащиплют тэбе ноженьки. А Хведьку з другой вулыци не бойся. Вин поганец задираться любэ, но трус. То така в нэго нэгодна натура. Буде замать тэбе нэ бойсь его, а дай ему хорошенько. Да меть кулаком по сопатке. Хай юшкой разок умоется та взнает по чем фунт лиха. Тады этот забияка лезть к тэбе бильше нэ будэ. Помогай свией мамке, гляди за порядком на дворе. Вона баба, ей тяжко без мужицкой руки. А ти водин на хозяйстве мужичок оставси. Так шо на тэбя уся надежда, кроха ты наша белобровенька.

Батька твий та диду як возвернутся у станицю нашу ридну, так така тэбе радость будэ, шо черти у чулане закувыркаются. До слез насмиемся мы з тобою, малюточка. Як прийду до хаты, так ми разом збирёмси уместях на Кубань нашу бурливу. Пийдемо краснопёрку з лещами порыбачить на лиман, та ушици душистой поисти. А можэ у ставке раков наколупаем та зварим на костре. А як зазбирается вечор, то йи коней на реке накупаем тай поедэмо корову гнать до двора. Зорька-то наша норовиста, зараза, ни як до двора сама не йидет, хучь вбей ее. Тики хворостиною и загонишь у двор. Одним словом пакость, а нэ корова.