Брюс Федоров - Вестники Судного дня

Быстро приведя себя в порядок, капитан и лейтенант отправились в направлении, где проходила просёлочная дорога. Представшая перед ними через некоторое время картина выглядела безрадостной и наводила на мысли о крупном разгроме частей Красной Армии и уничтоженном гражданском населении. Вдоль трассы то здесь, то там застыли разбитые орудийные лафеты, перевернувшиеся танкетки, легкие танки с сорванными башнями и сожжённые автомобили.

Угнетающую обстановку дополняли разбросанные по придорожным канавам, прилегающему полю и свесившиеся с бортов сгоревших грузовиков человеческие тела в солдатской униформе и гражданской одежде беженцев.

Видимо, «хорошо» поработали здесь немецкие «лапотники», Юнкерсы-87, и танкисты генерала фон Клейста.

– Здесь мы ничего не найдем, – прохрипел своим шершавым, давно не чувствовавшем вкус воды горлом Фёдор Бекетов.

Неожиданно на горизонте показалось растущее с каждой минутой облачко пыли, которое вскоре превратилось в несущийся им на встречу по обочине довольно внушительный грузовик. Наши или немцы?

– Вот что, Фёдор, ты пока что сдвинь ППШ за спину. Не будем никого пугать прежде времени, но будь наготове, – скупо сказал комбат и поднял руку, давая знак автомобилю остановиться. Раздался скрип тормозов и трехтонный бортовой ЗИС замер в пяти шагах от них, подняв густое облако пепельно-серой пыли. Кузов грузовика был забит разномастным народом: солдатами, если судить по петлицам, разных родов войск, почти все без винтовок, и пёстрым набором гражданского населения: женщины с напомаженными лицами в легких кримпленовых и ситцевых платьях и раскормленные пузатые мужчины в мятых пиджаках, брюках и рубашках с короткими рукавами. Над бортами возвышались груды какой-то поклажи: тюки, баулы, спальные матрасы; торчали прямоугольные углы чемоданов. За рулем сидел сумрачный пожилой сержант, рядом с которым виднелась фигура с околышем офицерской фуражки на голове.

Кондратьев и Бекетов подошли ближе.

– Куда направляется машина? – сухо спросил комбат водителя-сержанта. Тот молчал, устремив взгляд вперёд, словно этот вопрос был задан не ему. В это время открылась боковая дверца и на подножку вылез незнакомый командир.

– По какому праву задерживаете транспорт? – звенящим от напряжения голосом почти закричал показавшийся офицер, держась одной рукой за стойку кабины. – Я майор Присуха из штаба 4… моторизованного корпуса. Немедленно отойдите в сторону!

– Прошу прощения, товарищ майор, – капитан Кондратьев приложил ладонь к козырьку, отдавая честь, – но вы движетесь в неверном направлении. За нами немцы. Надо разворачивать машину.

– Отойди от грузовика, капитан, – уже в открытую орал майор. – У нас предписание. За неподчинение старшему по званию знаешь, что бывает. Я тебя под трибунал отдам, сукиного сына!

– Не мешайте нам, не мешайте, – раздались из кузова визгливые со всхлипами женские голоса, – мы беженцы. Оставьте нас.

«Значит, это дезертиры, и не исключено, что ещё и мародёры», – пронеслось в сознании стоявших офицеров.

Капитан Кондратьев, не сводя глаз с майора, медленным страшным движением расстегнул кобуру и рывком вытащил свой ТТ и направил его в грудь Присухе. Тот оцепенел от неожиданности, бледность разлилась по его одутловатому лицу и толстые губы запрыгали, пытаясь что-то сказать. Сухо щелкнул пистолетный выстрел. Майор сразу осел и бесформенной кучей провалился вниз под колеса ЗИСа. Одновременно с выстрелом лейтенант Бекетов вскинул свой ППШ и дал над головами замерших от неожиданности беглецов длинную очередь. Люди в кузове оцепенели. Несколько человек упали, закрывая голову руками, на днище грузовика, будучи уверенными, что их всех здесь же на месте расстреляют. Ни сидевшие в кузове опешившие бойцы, никто не решился сделать хотя бы малейшее движение или найти слова для собственного оправдания.

Бесславно закончил свою жизнь бывший майор Красной Армии Присуха. Безымянным трупом остался лежать в дорожной пыли на бескрайних просторах знойной украинской степи. Навеки запятнал позором свои командирские петлицы, предпочтя чести офицера плен и дезертирство. Как трус бросил свою часть, свой дом и детей, оставив их на поруганье наступавшему врагу.

– Сержант, вон из-за руля, – строго, голосом, не терпящим возражений, приказал капитан. – Всем гражданским лицам забрать свои вещи и покинуть грузовик. – Раскормленные дядьки и разряженные тётки, как горох, посыпались из автомобиля вместе со своими тюками и баулами.