Михаил Болтунов - Спецоперация «Зверобой»

Еще в 1937 году, когда только начинали разметку автомобильной и авиационной трасс, закладывались аэродромы, сюда, вместе с первыми специалистами прибыли и разведчики-радисты, оборудовали радиоузлы, развернули радиостанции. Это помогло штабу руководства обеспечить управление всем процессом доставки боевой техники и вооружения в Китай.

Однако с каждым месяцем поставки росли, перегон авиационной техники увеличивался, а значит, должна развиваться и вся действующая система радиосвязи. Надо было разворачивать новые радиостанции на промежуточных аэродромах и автомобильных базах, создавать радиосеть между аэродромами для передачи метеорологической обстановки, а также между аэродромами и самолетами.

…Баталин открыл глаза. Камера… Опять камера… Когда же это кончится?

В двери открылась откидная форточка. Кто-то крикнул из коридора:

– Эй, шпион, держи баланду, падла. Страна в крови захлебывается, а ты фашистам продался.

– Это кто тебе сказал?

– Какая разница? Начальник сказал.

– Когда твой начальник меня вызовет?

В форточке показалась красная толстая физиономия вертухая. Он хохотнул.

– Ты что, идиот. Наслаждайся последними часами спокойной жизни. Скоро блевать будешь кровью, сука. Захлебнешься в собственной моче и говне. Молчи, жуй баланду, в последний раз.

Форточка захлопнулась.

– Что, немецкий прихвостень, дождался. Выходи на допрос.

Красномордый вертухай стоял на пороге камеры и устало смотрел на Сергея.

– Я не немецкий прихвостень, – сказал Баталин.

– Рот закрой, а то кишки простудишь. Сейчас разберутся, кто ты такой. Руки назад, лицом к стене.

Вертухай запер камеру.

– Теперь вперед.

Они прошли сумеречным коридором, в конце которого была допросная. Дверь отворилась, и Баталин увидел высоко под потолком маленькое зарешеченное окошко. За окошком ночь, темнота. «Сколько же времени? – подумал про себя Сергей. – Час ночи, два?»

В допросной находилось двое. Тот же сержант и лейтенант, которые приезжали за ним на гауптвахту.

Лейтенанту было далеко за сорок. Лысоват, седые клочья волос торчали из-за больших, красных оттопыренный ушей. Смешной, лопоухий деревенский мужичонка, да и только. Если бы не глаза… Еще вчера они поразили Баталина. У деревенских таких глаз не бывает. Бесцветные, холодные, рыбьи. Неприятно смотреть, хочется поскорее отвести взгляд.

Сержант, наоборот, был молод, высок ростом, красив. В хорошо выглаженной защитного цвета гимнастерке, темно-синих галифе с малиновым кантом, с яркой эмблемой на рукаве, вышитой золотой канителью. Он сидел за столом, а его старший коллега расположился у стены на табурете.

– Марк, – обратился лейтенант к сержанту. – Начинай.

– Фамилия, имя, отчество… Год, место рождения… Национальность… Партийность… Образование…

Сергей заученно отвечал.

– Участие в боевых действиях.

– Советско-финская война.

– Советско-финский конфликт, – поправил Баталина лейтенант.

– Может, для кого-то конфликт, а для меня война, – упрямо настаивал Сергей.

– Награды?

– Медаль «За отвагу».

Энкавэдэшники переглянулись.

– Пребывание за границей.

– Спецкомандировка в Китай с июля сорокового по июнь сорок первого.

– Должность, которую занимал в период командировки.

– Помощник начальника связи штаба руководства по оказанию помощи Китаю.

– В чем заключалась твоя работа, Баталин?

Сергей задумался. Тут в двух словах не расскажешь. Она как раз и заключалась в том, чтобы обеспечивать связью автомобильную дорогу и авиационную трассу. И он, как замначальника, был в постоянных разъездах. Проблемы вылезали, словно грибы теплой осенней ночью.

Долгое время разведчиков-радистов мучили пыльные бури. Трассы, как авиационная, так и автомобильная в Синьцзяне и в Ганьсу проходили по пустынной местности, а также по пустыне Гоби. Большую часть года, особенно весною и осенью, здесь свирепствовали пыльные бури. Это значит качество радиосвязи резко ухудшалось: в приемных антеннах накапливались мощные электрические заряды, которые создавали сильные помехи. Прием радиограмм даже небольшого объема затягивался и длился в разы дольше, чем в обычных условиях. А бури могли длиться сутками. Порою задувало на неделю.

Радисты ломали голову, чтобы противопоставить природной стихии. Постоянно думал над этим и Баталин. И однажды его осенило. По заданию начальника он приехал в Ланьчжоу, где был развернут радиоузел, который поддерживал радиосвязь с военными советниками, находившимися в зоне боевых действий, главным военным советником, с советским представителем в Особом районе Китая. По дороге попал в пыльную бурю. О ней, проклятой, и зашла речь. Вместе с начальником узла связи и другими радистами они пили чай и ругали пургу.