В. Беляев - Огонь, вода и медные трубы

После этих слов внимательно смотрю на него. И вдруг мне так стало жалко его. Жена станет вдовой, дети сиротами. По миру пойдут просить подаяние

В те годы очень много детишек ходило от дома к дому выпрашивая кусочек или хотя бы корочку хлеба.

Помню, незадолго до войны, сижу у открытого окна. Подходит маленький оборванец. Протягивает руку и просит кусочек хлеба.

— Подайте, Христа ради!

Эта формула была общепринятой у всех нищих в довоенные годы.

Спрашиваю:

— У тебя есть папа?

— Мой папа в турме. Слово «тюрьма» он не смог выговорить.

— А мама?

— Она больная лежит на вокзале. Ждет, когда я принесу ей хлеб. Голодные мы!

— У тебя, что же, нет дома, квартиры?

— Дом был! А, как только папаню забрали ночью в турму, нас выгнали из дома! С тех пор мы побираемся. А, тут еще мамка заболела, лежит на лавочке на вокзале. Стонет. Милиционер ее все время гонит. Она бы ушла, да не может.

Вот такой печальный эпизод вспомнился мне в тот момент.

Война своеобразно повлияла на психику нищих: до войны просили только хлеб, а после войны — деньги.

Нельзя без слез смотреть на этого стонущего и корчащегося от боли человека..

А что мне даст это сведение счетов? Сейчас ко мне по ночам приходит фриц, а будут приходить двое! Один наш! Да и совесть замучает Добить раненного это же зверский поступок!. Такого себе не простишь никогда! Да, и человек — то он наш. Хоть и жестокий, но наш! Отбрось мысли о мести и помоги ему!

— Давай соображать, капитан. Мы оба раненные и нам не следует устраивать бой. Так будет лучше обоим.

— Ты прав!

— Нужно было залечь, услышав вой мины? Мы на передовой научились по звуку определять, где упадет мина или снаряд!

Он повернул ко мне искаженное болью лицо и прохрипел:

— Думал, что она пролетит мимо и рванет за лесом. В траншею боевого охранения торопился. Там идет смертоубийство!

— Ошибка! Смертоубийство идет перед немецкой первой траншеей! Только что оттуда.

— В том — то и дело, что не ошибаюсь! Звонок по телефону был из боевого охранения.

— Однако, хватит разглагольствовать! Надо делать перевязку. Осколками вам оторвало обе ноги ниже колен. У меня есть один перевязочный пакет. Его хватит на одну ногу.

— У меня тоже есть такой пакет. В кармане гимнастерки. А смертоубийство идет все же в траншее боевого охранения. Там убиты два наших офицера.

— Сомневаюсь!

— Было бы хорошо, если бы я ошибался! Однако, помоги мне. Прошлое забудь. Прости меня!

— Да, что там! Прошлое, прошлое! Я тоже ранен, но полегче. Вот сейчас перевяжу вам обе ноги, кровь перестанет хлестать и, , будет полный порядок!

Чтобы сделать перевязку, мне нужно было сесть, а не лежать. Легко сказать, а сделать это очень трудно. Превозмогая боль, со стоном, заставил себя сесть и принялся за перевязку.

Пока шла моя работа в голове капитана началась борьба. Овчинников с удивлением осознал, что в нем борются между собой два человека. Один повыше ростом, пошире в плечах напористо доказывал, что перевязку делает враг.

— Это он делает для того, чтобы замаскировать свою вражью сущность!

Второй ростом пониже возражал.

— Да, будет тебе! Ну, что ты мелешь? Парень он хороший, обиду простил, а теперь оказывает помощь!

— Но он передернул затвор винтовки, загнал патрон в патронник! Неизвестно, как он поступит дальше. А если он все же нажмет на спусковой крючок? — настаивал первый.

— В таком случае, зачем перевязывать раны человеку? Можно и без перевязки пристрелить! — парировал второй.

— Мой отец говорил, что враг никогда не станет другом. А он настоящий враг и сын врага народа, — не унимался первый.

— Эх, ты! Да ему каждое движение причиняет боль! Ты видел, как ему тяжело было сесть? Что же, по — твоему, он терпит боль для маскировки своих злых намерений!

— Может быть это и так, но все же надо быть бдительным!

.Обрывки мышц и брюк мешали работе. Мне было ясно, что повязка должна быть тугой, очень тугой, иначе кровь не остановишь. От напряжения у меня на лбу выступили капельки пота. Весь измазался кровью капитана, но перевязку все же сделал.

— Ты, что, по — прежнему, на меня зол? — спросил капитан

— Не стоит вспоминать! Дело прошлое! Поползу дальше, а как только встречу кого — сразу направлю сюда. Не надо падать духом! Еще поживем! Не горюйте по ногам. Кончится война и, наше правительство всех инвалидов возьмет на свое попечение. Будете жить, как у Христа за пазухой. Другие будут вам завидовать! — с этими словами оставил его и пополз дальше.