Андрей Малышев: Танк для Победителя

– Поплачьте, поплачьте, девочки, – плакал вместе с ними майор, – за неё можно, геройски она погибла, так и скажем, при исполнении…

– Кать, а Кать, – обратился к Катерине Смелов, – я у тебя пистолет забирал, отдаю и пистолет и автомат, наш, Калашникова… Умеешь ли пользоваться?

– Умею, Владимир Андреевич, – судорожно кивнула головой Катерина, – папа на службе во время обеда или ужина часто домой такой приносил…

– А теперь, поторапливаться нам надо, девочки, звери на лагерь пойдут, а там дети… – подторапливал свою немногочисленную группу майор.

Едва ли не бегом они вышли к УАЗу.

Но и здесь их ждало жестокое разочарование.

Было видно, что чужаки вдоволь покуражились над полицейской машиной: рация была разбита вдребезги и все четыре колеса были проткнуты заточкой и спущены, что называется, в ноль. Двигатель был раскурочен и разломан.

Охранявшая Хантер Оксана Лазарева пропала без следа.

Поискав в перелеске, майор наткнулся под разлапистой елью на мёртвое обезображенное ударами заточки тело Оксаны.

Сзади хрустнула ветка.

– Спокойно, мент, – со спины раздался сиплый голос и одновременно с ним жестко клацнула затворная рама автомата, – смотрю, ты не один, а с ментовочками… вот славно позабавится братва… каждую на себя оденем…

Впрочем, договорить бандит не успел.

Неуловимо крутанувшись в каратистском круговом маятнике, заранее уходя от не успевшего раздаться выстрела, майор привычно рубанул нелюдя ребром ладони по шее.

Насмерть.

Одновременно подхватил падающий снаряжённый Калашников и поставил автомат на предохранитель.

Всё.

Также молча подал автомат Катерине, прибежавшей с сестрой на этот неясный лесной шум.

– Попрощайтесь с Оксаной, – едва сдерживая слёзы, сказал майор подошедшим сёстрам, – я пока её ветками закидаю, потом придём за ней, и это место запомните! Погибла Оксана геройской смертью, при исполнении!

Рыдая, близняшки помогли участковому замаскировать тело погибшей.

– Так, а теперь вон с этого проклятого острова, – торопил сестёр майор, – лагерь надо эвакуировать, помощь вызывать. Потому как, хоть двое из бандитов и уничтожены, одиннадцать их осталось, и все с автоматами и заточками! Лютее любого лютого зверя!

Едва ли не бегом, майор с оставшимися в живых курсантками, вернулся на большую землю.

– Вот что, Мария, Катя, – командовал сёстрам участковый, – один калаш мне оставляйте, себе берите «немца», Калашникова и Макарова, и бегом в лагерь, видите вечереет, лагерь спасайте. Если даже связи нет, пешком в город идите! Как хотите, к утру помощь должна быть, потому что отступать некуда мне!

– Товарищ майор, а как же вы? – едва ли не плача вопрошали девицы, – Мы не оставим вас!

– Да поймите же вы, – объяснял им майор, – вы видели в избе лесника, что делают с детьми эти твари, поэтому, если не дай Бог, все погибнем здесь, вы знаете, что они сделают с лагерем… звери вкусили крови… Да на острове они как в мышеловке, поторапливайтесь, девчата.

Наконец, уразумев очевидное, сёстры всё-таки побежали в сторону детского лагеря.

– Вот это лучше! – согласился сам с собой майор, и пошёл выбирать себе огневую позицию на берегу.

Завидев два больших валуна поблизости с каменной грядой, участковый довольно улыбался, оборудуя меж двух этих довольно-таки больших природных заграждений, огневую позицию для пулемёта. Сюда же он подтащил цинк с запасной лентой, осмотрел автомат Калашникова – магазин практически полный. Осмотрел две старые немецкие гранаты, аккуратно снизу ручки отвинтил у обеих гранат колпачки-крышки, осторожно доставая выпавшие шнуры с фарфоровыми шариками – гранаты к бою готовы, правда, если они боеспособны.

Участковый не питал особых иллюзий по поводу своего будущего, он отдавал себе отчёт, что если нелюди полезут, один против одиннадцати рыл с автоматами, он просто не потянет. В то же время понимал он, что весь долг его и вся Родина, служить которой он клялся вечно и беззаветно, сузились до размеров одного единственного детского лагеря. Хорошо, если лагерь эвакуируют, правда, как, куда?

И когда поспеет помощь?

Да и насчёт МГ-42 он не испытывал особых иллюзий – с сороковых годов, хоть и в масле, но в земле лежал, заработает ли?!

Стремительно вечерело, майор посмотрел на свои командирские часы, вот уже пару часов, как он кукует здесь на берегу один. Есть надежда, что даже если лагерь не эвакуировали, то хоть детей где-либо укрыли.