Николай Стариков - Ваше благородие

Не дожидаясь подхода основных сил, командир немецкой роты вновь предпринял атаку в пешем порядке, построив редкую цепь. К этому времени оборонявшиеся уже были готовы встретить противника. Автоматчики дали возможность немцам подойти на сотню метров, затем открыли массированный огонь. Потеряв свыше двух десятков убитыми, наступающие уползли к опушке леса.

Бодров уточнял положение полков по охране тыла в связи с застопорившимся продвижением фронта, когда раздался резкий звонок прямого телефона с начальником штаба.

— Объявите тревогу полку, — будничным голосом сказал Николай Михайлович, — и срочно ко мне.

Как всегда, боевая задача в устах Волынова звучала предельно просто.

— Противник силами до полка мотопехоты с танками прорвал оборону наших войск, сосредоточился в лесу, — показал он на карте, — с намерением двинуться в направлении Кривого Рога. Начальник войск приказал во взаимодействии с резервной ротой линейного полка, находящейся в поселке Волниха, атаковать и уничтожить противника. В направлении роты немцы дважды предпринимали попытку продвинуться вперед, но с потерями отходили.

В соответствии со штабной оперативной картой Сергей отметил на своей рабочей положение переднего края обороны частей 8-й гвардейской армии, связался с командиром взаимодействующего линейного полка о совместных действиях, выслал в его распоряжение собственную артиллерию на случай наступления танков противника в направлении Волнихи.

— Замысел вам докладывать? — обратился Бодров к начальнику штаба.

— Не надо. Он у вас со Шведовым может меняться ежечасно. Сообщайте лишь результаты.

— Руководил прорвавшейся группой немцев штурмбанфюрер войск СС Корркопф. Службу он проходил в караульном отряде, где основными достоинствами считались громкость голоса и безжалостность к людям в концентрационных лагерях. Своим служебным рвением он снискал уважение начальства, жил в отдельной квартире с обслугой и думать не думал о фронтовых неурядицах, тем более о прорывах и окружениях. Вмешался в безоблачную жизнь этот прощелыга Шульц. Понравилась ему одна из девочек эсэсовца, пожелал завладеть ею силой. Пришлось застрелить обидчика. И хотя сам факт убийства никто не видел, тем не менее взаимная их неприязнь была известна сослуживцам, поэтому никто не сомневался, что в гибели Шульца виновен Корркопф. До суда дело не дошло, но начальство решило все же отправить Корркопфа на фронт, чтобы не заниматься доказательствами его вины. Так штурмбанфюрер нежданно-негаданно из теплой постели попал на жесткое земляное ложе с еловыми ветками под боком вместо пуховой перины. Провожая его на фронт, старый товарищ по партии сказал, что все хорошее имеет свойство быстро исчезать, а любовные грезы тем более. Теперь эсэсовец с грустью вспоминал слова друга, свое недавнее прошлое. Не успел он приглядеться к фронтовым порядкам, как началось русское наступление. И вот теперь, как старший по воинскому званию, оказался во главе остатков мотопехотного полка, танковой роты, каких-то тыловых подразделений, не зная, что со всем этим делать. Не имел он представления, как организовать оборону и наступление. С глубокомысленным выражением лица выслушивал Корркопф предложения командиров подразделений и полка, до крайности удрученных понесенными во время прорыва потерями.

Командир мотопехотного полка предлагал возвратиться, пока еще пробитая в русской обороне брешь окончательно не закрылась, другие офицеры, напротив, предлагали идти как можно быстрее вперед на соединение со своими согласно приказу, зная, что снежный покров на открытых участках местности меньше, поэтому тридцать километров вперед — это меньше, чем десять назад.

Штурмбанфюрер не мог решить, куда идти, а время неумолимо двигалось в одном направлении. Решил собрать воедино силы и средства. Пока подразделения сосредоточились, короткий зимний день закончился.

Еще до прорыва командиру мотопехотного полка было известно, что в тылу у русских нет резервов, потому после колебаний он согласился идти вперед с рассветом следующего дня. Начать наступление сейчас не было ни сил, ни желаний. Корркопф отдал распоряжение приготовиться к наступлению и отдыхать. Он раньше других забрался на танковую броню под брезент, где, может, не уютно, но по меньшей мере не холодно. Эсэсовец лежал, высунув голову, глядел на сомкнувшиеся над ним в темноте ветви, мысли его были далеко отсюда, там, в квартирке, где нежные любовницы нетерпеливо поджидали его возвращения… Мешал мыслям хрустящий снег под ногами часового.