Николай Панов - Орлы капитана Людова

— Хорошо! — резко сказал капитан первого ранга. — Я доложу командующему. Идите.

Вот так и получилось, что уже второй день Медведев был не у дел, ожидая результатов своего рапорта.

У подножия гранитной сопки, в глубине извилистого фиорда, была пришвартована плавучая база торпедных катеров — широкопалубный пассажирский теплоход «Вихрь».

Никогда Медведев не предполагал, что у человека может оказаться в распоряжении так много лишних минут и часов.

Утром он лежал дольше всех, старался спать, вытянувшись на кожаной пружинистой койке — не чета узенькому диванчику в каюте катера.

Одним из последних выходил он в отделанную карельской березой, уставленную мягкой мебелью кают-компанию базы.

Здесь стояли столы под жесткими, крахмальными скатертями. Вестовые в белоснежных спецовках неслышно передвигались, разнося чай в граненых стаканах, охваченных металлическим узором до блеска надраенных подстаканников.

В круглые иллюминаторы лился утренний свет. Доносились снаружи револьверные выстрелы заводимых моторов. Какой-нибудь друг-офицер в походном костюме дожевывал бутерброд, торопливо допивал чай, чтобы сбежать к своему катеру по широкому корабельному трапу, устланному мягким ковром.

— Снова пошли на большую охоту, Андрюша! — бросал офицер Медведеву через плечо. — Говорят, возле Кильдина наши летчики подводную лодку запеленговали. Пожелай счастливой охоты!

— Попутного ветра и пять футов чистой воды под киль! — посылал вслед ему Медведев обычное напутствие северных моряков.

А офицер уже исчезал в дверях кают-компании, на ходу застегивая пуговицы реглана.

Медведев медленно допивал чай. Присаживался к черной глыбе рояля в углу кают-компании.

Пальцами, шершавыми от морской воды и океанских ветров, небрежно пробегал по гладким клавишам и, вздохнув, опускал крышку рояля.

Вестовые уже снимали скатерти, заменяли их зеленым сукном, расставляли пепельницы на столах.

Медведев подходил к иллюминатору, отвинчивал боковой болт, отодвигал толстое мутноватое стекло. Соленый ветер врывался снаружи. Вокруг «Вихря» вились неторопливые белогрудые чайки, курсом на вест уходили катера, курсом на вест — высоко в небе — проносились наши истребители и торпедоносцы.

Взяв в каюте фуражку, старший лейтенант выходил на верхнюю палубу, подходил к переброшенным на берег сходням.

Вытягивался стоявший с винтовкой у сходней часовой краснофлотец…

Здесь берег круто убегал вверх. Внизу, у корабельного трапа, сопка темнела ребрами обнаженного гранита. Выше, по склону, зеленели низкие заросли ползучих заполярных березок.

«Наш парк культуры и отдыха», — называли это место моряки плавучей базы.

Медленно, извилистой тропкой Медведев поднимался на сопку. Все выше вела тропа, ее пересекали горные ручейки, вода ртутно блестела из-под намокшего жесткого мха. Мокрый гранит скользил под ногами.

Старший лейтенант поднимался все выше.

«Вихрь» стоял внизу, плотно прижавшись к береговым скалам. Сверху его прикрывала серая маскировочная сеть. Сеть окутывала скалы и мачты корабля; с воздуха весь теплоход казался плоским выступом каменного берега.

Полускрытые маскировочной сетью, на свинцовой ряби фиорда жались к борту теплохода маленькие торпедные катера.

Оттуда поднимался грохот моторов. То один, то другой катер уходил к горлу фиорда, оставляя на воде бутылочно-голубой след…

Чем ближе к вершине, тем сильнее дул в лицо крепкий морской ветер. Старший лейтенант входил в цепкие заросли березок, в разлив черничной листвы. За поворотом виднелся сложенный из камней дзот, блестели из-под лиственных укрытий длинные стволы зениток береговой батареи.

Немного ниже, на открытом месте, темнел свежий холмик маленькой братской могилы. На нем лежали широкие венки розовых горных цветов. Здесь схоронили Семушкина и Ильина, павших в морском бою,

Медведев медленно подходил к обрыву.

Закуривал, заслонившись от ветра. Глядел в открывающийся с веста огромный простор.

За зубчатой стеной сопок виднелась сизая полоса Баренцева моря. Дальше — широкая дымчатая пелена норвежских горных хребтов. Там залегли фашистские егерские части. Подолгу неотрывно смотрел в эту сторону Медведев, жевал задумчиво мундштук, и все больше укреплялась всецело овладевшая им, такая неосуществимая на первый взгляд мысль…

Он спускался вниз, шел к месту ремонта своего корабля.

Катер, вытащенный на берег, стоял на высоких деревянных подпорах. Высоко взлетал над землей изогнутый узкий киль. Еще была видна на рубке тщательно нарисованная цифра «3» — счет потопленных вражеских кораблей. Но краснофлотцы уже раздевали катер, счищали с подводной части въевшиеся в дерево ракушки и старую, облупившуюся краску.