Николай Панов - Орлы капитана Людова

Сбоку, наверху, раскрылся еще один купол — это выбросился из летающей лодки Суслов.

Вдали, из-за бурого гребешка скал, сверкнул выстрел, за ним — второй. Успел взглянуть на часы, прежде чем донесся звук… Еще выстрел… Вспышка, далекий звук…

Командир разведчиков подобрал вовремя ноги, неплохо погасил парашютный купол, хотя все же несколько шагов протащило по густым зарослям черники. Тер-Акопян уже залег среди горбатых камней, с полуавтоматом на изготовку. Суслов приземлился, гасил парашют…

— Выстрелы засекли? — спросил Людов.

— Так точно.

— Какое расстояние до противника?

— До противника… — Тер-Акопян еще тяжело дышал после борьбы с парашютом. — Четыре секунды прошло между вспышкой и звуком, товарищ командир.

— Следовательно? — смотрел на него Людов.

— Значит… — Тер-Акопян замялся.

— Скорее соображайте. Какое расстояние проходит в секунду звук?

— Третью часть километра. Значит, километр с третью до них, товарищ политрук. Тысяча восемьсот шагов…

— Правильно, — сказал Людов.

К ним подполз Суслов с полуавтоматом в руках, прижался рядом у камня.

— Ну что ж, — сказал Людов, вставая. — Задачу как будто отработали неплохо. Приземлились кучно, успели бы в бою занять оборону. И вспышки выстрелов успели засечь. Отдохнем, пока товарищи не подойдут…

Они сидели на округлых, гладких камнях, глубоко дыша, наслаждаясь минутами отдыха. День за днем, неделя за неделей то боевые походы, то вот такая, не менее напряженная учеба. Сейчас ответственное задание — отработать парашютные прыжки в тыл противника, конечно, в полном боевом снаряжении. Вот-вот подойдут товарищи, стрелявшие из-за скал, сделаем разбор прыжков…

С моря усиливался ветер, разгоняя туман, который еще недавно плотно окутывал скалы. Меркнул короткий день. Скоро зима, бесконечные полярные ночи. «Это хорошо, — думал Людов. — Ночь для разведчика — друг, начнем чаще ходить в тыл врагу…»

Из-за скал, со стороны дороги, раздался шум приближающегося авто. Затормозила на повороте большая легковая машина. Из машины выскочил молодой моряк-офицер.

— Орлы, не подскажете, где разыскать политрука Людова?

— Я Людов! — встал с камня командир разведчиков.

— Товарищ политрук, вас вызывает командующий флотом… — Офицер подошел, вынул из кармана листок, протянул Людову. — И вот, приказано срочно вам передать, радиограмма от ваших разведчиков, из поселка Китовый…

Командующий подошел к окну штаба флота, взглянул на рейд сквозь вновь вставленные стекла. При вчерашнем налете вражеских «юнкерсов» на базу ударил из своих пушек стоящий у причала эсминец «Гневный», воздушной волной повредило окна окрестных домов.

Правда, враги хорошо заплатили за нахальство — тяжелый бомбардировщик, полыхая чадным огнем, врезался в прибрежные скалы. «При условии таких результатов разрешаю хоть еще раз выбить стекла в штабе», — пошутил вице-адмирал, после налета посетив эсминец.

Он шутил, а усталые, красные от недосыпания глаза не смеялись. Тяжелы, очень тяжелы дни и ночи этой осени сорок первого года!

Началась битва под Москвой, наши войска оставили Одессу, противник остановлен на Карельском перешейке, но уже обстреливает дальнобойной артиллерией Ленинград.

И здесь, на Западной Лице, на подступах к полуострову Среднему, на побережье Мотовского залива, гитлеровцы, горные егеря Дитла, снова рвутся вперед. Боятся застрять в сопках и в тундре, хотят до наступления холодов обосноваться в Мурманске.

Только вчера командующий вернулся с передовой, видел, как стремится продвинуться враг, как самоотверженно бьются плечом к плечу, сдерживая его, наши армейцы и морские отряды. Да, сейчас совсем не до смеху…

— Вы знаете, товарищ политрук, что на днях Гитлер вызвал Отто Дитриха — начальника своего отдела печати и приказал объявить на весь мир, что Красная Армия разгромлена, война в России кончается? — спросил вице-адмирал, глядя на рейд.

— Да, товарищ адмирал! — откликнулся Людов. — Но ведь еще великий Гегель в своей «Энциклопедии философских наук» писал, что пропорционально пустоте идей возрастает самомнение и суетность человека.

Людов сидел чуть сгорбившись у стола, положив на ручки кресла длинные пальцы. Командующий искоса взглянул на него. Оригинальная фигура этот разведчик Людов! Политрук… Таким званием привык именовать молодых коммунистов, не так давно окончивших училища, только начинающих военную службу. А здесь с тоненькими нашивками на рукавах мешковатого кителя сидит перед ним пожилой человек, не по-военному рассеянно смотрит сквозь круглые стекла в широкой зеленоватой оправе.