Николай Панов - Орлы капитана Людова

— Я… до плена… училась на санитарных курсах… Хотела в армию пойти. — Ее голос был тихим, как вздох. — Можно, посмотрю, что с ним?

— Конечно, разумеется… Если бы вы могли помочь ему… Вот походная аптечка.

Медведев поднял Кульбина, вынес наружу.

Василий Степанович похолодел. Медведев отнес его в сторону, уложил на камнях, с головой укрыл плащ-палаткой. Присел рядом, стараясь сосредоточиться.

Наступил солнечный, ветреный день. Дул норд-ост.

«Верно, море свежеет», — подумал Медведев, — глухой гул морского прибоя доносился снизу.

Что делать? Сегодня начнется десант, корректировка необходима… Закрыл глаза — и вдруг из мрака надвинулось лицо виновника катастрофы, веселое, хохочущее, с круглыми глазами в кровяных жилках и медной щетинкой над верхней губой. Доверился ему, как дурак!.. Вспоминал все происшедшее шаг за шагом…

Конечно, это переодетый гестаповец — не англичанин… Недаром боцман говорил: носит чужой костюм… Вот почему он отнял вчера сигарету у Фролова: хотел отравить его во время вахты, а потом побоялся выдать себя. А сегодня отравил разом двоих, отвлек от себя внимание развешенным халатом… Ровно на столько времени, чтобы успеть убить радиста, испортить рацию… А рация? Конечно, сломал ее.

Он бросился обратно в землянку.

Маруся склонялась над Фроловым, стараясь удобнее уложить на койке…

Медведев нагнулся над передатчиком, сдвинутым в сторону, забрызганным каплями крови.

Торчала порванная проволока, блестели осколки стекла. Но запасной комплект? Успел его поломать диверсант?

Нет, вот он стоит, тщательно упакованный. Запасливый Кульбин спрятал его в углу, за койкой. Медведев нетерпеливо развернул запасные части, стер с рации кровь, стал чинить передатчик.

Он оторвался от работы, только чтобы взглянуть на Фролова. Сигнальщик спал, его дыхание стало ровнее и тише. Маруся сидела на койке, глядя Фролову в лицо.

— Он должен скоро очнуться… Я сделала все, что могла…

— Спасибо, — мягко сказал Медведев.

Он мгновение подумал. Взял со стола свой заряженный автомат.

— Хочу вам дать поручение… Из автомата стрелять не умеете? — Она покачала головой. — Тут особой науки не нужно.

Подошел к койке, показал, как обращаться с автоматом.

— Вот, возьмите его, встаньте там, где нес вахту Фролов. Если кто покажется из ущелья, стреляйте прямо очередью, чтобы предупредить меня. На близком расстоянии, не промахнетесь.

Опять уловил в ее глазах то прежнее непонятное выражение. Но робости, неуверенности не было теперь в ее движениях.

— Вы… больше не подозреваете меня? — тихо спросила Маруся.

— Конечно нет… — Он досадливо нахмурился. — Это было хитро разработано тем фашистом. Ему нужно было отвлечь внимание от себя: он знал, что боцман все время следит за ним… Только как он отыскал в скалах этот халат?

— Когда засовывала его среди камней, мне показалось, кто-то смотрит сзади. Оглянулась — никого. Я думала, может быть, вы…

Она замолчала. Медведев видел: у нее на губах дрожит какая-то невысказанная фраза. Она стояла у выхода, как бы ожидая, будто собираясь что-то произнести…

Молча она вышла из кубрика.

Он снова нагнулся над рацией. Заменял часть за частью, соединял порванные провода. А в глазах стояло лицо Маруси, лицо девушки-старухи. Все они прошли сквозь эту муку. Неужели и Настя?.. Он старался отвлечься, думать о другом и снова представлял себе лицо Насти, изуродованное месяцами страшного рабства.

Но образ Насти затерялся где-то в сознании… Сейчас он мог думать только о деле, только о том, что нужно противопоставить диверсии врага!

И в то же время все яростнее и торопливее восстанавливал рацию. Утратил представление о времени. Ужаснулся, взглянув на часы…

Почему не вернулся Агеев? Нет ли в видимости кораблей десанта?

Он вышел из кубрика.

Подполз к верхнему гребню скал, выглянул.

Как всегда, берег был дик и безлюден с виду, океан грозно гудел, рос прибой, увеличилась пенная линия вдоль береговых извилин. Четкой, будто приподнятой над морем чертой вырисовывался горизонт.

«Свежая погода идет!» — подумал привычными мыслями опытного морехода. Но небо еще было чисто, скалы теплы от прямых солнечных лучей.

Снова вернулся в кубрик, согнулся над аппаратом. Основные части уже заменены. Но аппарат молчит — он так же мертв, как его хозяин, лежащий снаружи.

Все пропало, пост не сможет давать корректировку. По собственному легкомыслию, из-за преступной доверчивости он, командир поста, сорвал всю операцию, обманул доверие флота… Правда, мог бы быть еще один выход…