Ильдар Гайнанов - Синица за пазухой. Рассказы и новеллы о войне и не только

А дальше началось самое интересное. Я знал, где немецкий штаб, видел, как он охраняется, ориентировался внутри здания. Грех было этим не воспользоваться! Собрали разведгруппу, да какую! Лучших разведчиков со всей дивизии. Ночью тихонько перешли линию фронта, подобрались к штабу, залегли.

– А почему залегли?

– Ждали когда часовые сменятся. После смены у нас 2 часа времени будет. Вот, дождались, мужики сняли часовых, мы вошли внутрь. Другой охраны не было, мы поднимаемся на 2-й этаж, заходим. Все офицеры в сборе, склонились над картой, даже не повернулись в нашу сторону, никто не ждал, что их вот так просто могут сцапать. Дальше как в кино – хенде хох, кляп в рот, вяжем, документы все в вещмешки складываем. Немецкий офицер, тот, что меня допрашивал, обомлел от изумления когда меня увидел. Два дня тому назад он бил меня в этом же кабинете пленного, а сейчас мы поменялись ролями!

– Что, отыгрался?

– Ну, не без этого… У своих мы были раньше, чем немцы пропажу обнаружили. Вот они были, наверное, удивлены, когда пришли на смену, а там ни часовых, ни офицеров, ни карт – ничего!

– Наградили вас?

– А как же, всех представили к ордену Славы, только мы их не получили. Война раньше кончилась. Или по пути они затерялись.

– Расскажи ещё что-нибудь.

– Что, например?

– Какие-нибудь случаи, опасные или смешные, что запомнилось. И вообще, война, как её изображают в фильмах, похожа на настоящую, какой ты её помнишь?

– Нет. Видно, что игра. Вот документальные съёмки – другое дело. Я даже как-то место узнал на экране, это перед форсированием Одера было, мост показали взорванный, я его помню.

– Расскажи про Одер.

– Я там 2 раза погибнуть мог. Первый раз по глупости, решили трассирующими пострелять. Мальчишки, что с нас взять! Это ещё до форсирования было, мы готовились к нему только ещё. Уселись за станковый пулемёт и давай по немцам на тот берег очередь за очередью. Недолго цирк длился, они по нам из орудия в ответ, снаряд попал в бруствер, меня контузило и землёй забросало, но откопали свои, не дали задохнуться. Отправили в госпиталь, но я сбежал. С тех пор вот и поныне у меня в голове немного шумит, но я привык уже, не замечаю.

Через несколько дней нас отправили захватывать плацдарм. На полпути до немецкого берега был остров, решили часть солдат туда заранее переправить, чтоб сократить путь и потери во время переправы, но немцы не дураки и открыли шлюзы выше по течению, вода стала прибывать. Трое суток мы стояли по пояс в ледяной воде без еды и сна, а на четвёртые наши снарядили 40 лодок по 30 человек в каждой и отправили к немецкому берегу, нас подобрали по пути, я на корме на руле сидел. Перед этим, конечно, артподготовка, но тут наши опростоволосились, там высокий берег был, немцы отошли вглубь во время неё, а потом вернулись и как давай по нам бить! Надо было авиацией действовать, бомбить их укрепления, тогда толк был бы. Это потом уже признали, но мёртвых не вернёшь. Мало кто до их берега добрался. В нашу лодку снаряд попал в аккурат посередине, почти все погибли, а меня взрывной волной в воду бросило, это ближе к немецкому берегу было, туда и поплыл. Подплываю к пирсу, он высокий, зараза, не взобраться, а вдоль воды трос прицеплен, видимо, тут лодки пришвартовывались. Я ухватился за него, держусь. В это время наши успели переправиться, закрепиться, бой идёт. Смотрю, сверху кто-то на меня смотрит, вижу – наш, кричу, мол, помоги. Он исчез, потом появился с какой-то верёвкой, вытащил меня наверх. Я побежал к своим и до вечера еще переправлял людей на тот берег, так же на руле сидел.

– А ещё эпизоды, когда ты был на волосок от смерти?

– В Гданьске случай был. Он тогда Данцигом назывался. Когда мы его от немцев освобождали, меня и ещё нескольких солдат отправили проверить подъезды. Наверху кто-то засел и стрелял по нашим. Мы разделились по подъездам. Я вошёл в свой и стал подниматься. Бросаю гранату на лестничную площадку, отбегаю назад, она взрывается, бегом наверх, пинаю все двери, стреляю в проёмы, обследую квартиры. На одном из верхних этажей не успел открыть дверь, как она открывается сама и мне в грудь упирается пистолет. Осечка! Пока немец перезаряжал его, я успел его убить из своего ППШ. Потом нашёл на полу его патрон, спасший мне жизнь, и носил его с собой как талисман. Только в 49-м в бане случайно потерял.

Ещё был такой эпизод. К нам накануне боя обратились соседи-танкисты, попросили кого-нибудь заряжающим, командир отправил меня. Ночью меня учили как заряжать, утром после короткой артподготовки пошли в атаку. То ли плохо артиллеристы поработали, то ли у немцев там сильная оборона была, только из 3-х танков наших одну 34-ку подбили сразу, а у нас водитель с открытым люком ехал, чтоб видно лучше было, снаряд точнёхонько в этот люк попал. Водителя, естественно, в клочья, болванка мимо моей ноги (вот повезло-то! Мог и без неё остаться) прямо в двигатель, он сзади. Танк остановился и загорелся. Мы через башенный люк выскочили наружу, последним пытался вылезти пятый, он рядом с водителем сидел, хотя не положено, но не смог. Я видел, как рука высунулась из люка, схватилась за металл, и упала назад. А танк уже горел вовсю. Так он с ним вместе и сгорел. Я потом зарёкся на танках воевать, лучше уж в пехоте. Хотя потом, после войны, нас ещё на 5 лет в армии оставили, служить-то некому было, и перевели в танковые войска, я успел и водителем послужить, и наводчиком.