Владимир Титомиров - Дело рук Сталина. Том 1

Целый день было брожение по всем улицам. Многие, правда, возвращались, чтобы разыскать погибших родных. Явились власти. Груды тел начали разбирать, отделяя мёртвых от раненых. Первых разложили вокруг палаток, вторых отвезли в больницы.

Изуродованные трупы были ужасны. Повсюду слышались стоны и причитания родственников погибших. Транспорт отвозил трупы в город. Весь день шла уборка. Больницы и приёмные покои повсюду переполнились.

Трупы тех, кто успел отползти, находили далеко в поле. А многие даже попа́дали в колодец и там утонули.

Ваганьковское кладбище было переполнено тысячей трупов. Вокруг – масса народу…

[Такое ужасное стечение обстоятельств! И это – очень образный пролог для массовых репрессий! «Ходынка», блокада Ленинграда и репрессии! Одно ужаснее другого! Такого никто не смог бы и представить! – Авт.]

Понятно, что такая беда не могла пройти бесследно для общества, как на то ни надеялись те, кто потом попал под «обрушившийся ледник» последующих событий, образовавших ту самую роковую цепь, которую и представляет собой история XX века.

И теперь, задумываясь над этим, мы понимаем, насколько чутко и внимательно относятся к трагедиям наши современные политики и как действительно неосмотрительно позволил себе запланированные празненства новоявленный царь, вместо того, чтобы отменить решительно всё, ранее намеченное. Но видимо, воспитанный с самого рождения в условиях неописуемой роскоши, сознания, что царь – «наместник Бога на земле», ждавший так или иначе восшествия на престол и теперь коронованный с такими почестями и головокружительными церемониями, новый самодержец не смог изменить ощутимым для простолюдинов образом этот так удачно начавшийся процесс, подумал, что и на этот раз всё как-нибудь обойдётся, образуется, загладится, и в истории только и останется значимость главного торжества… Но не обошлось, не образовалось, не загладилось… Хотя, с другой стороны, мы видим и понимаем, что сделано всё это было из самых благородных побуждений, и только очень убедительно показывает, насколько именно власть большевиков, которая объявила царизм «кровавым», разыграла эту карту в сознании народа и за счёт этого фактически сама пришла ему на смену, потом действичельно оказалась кровавой в масштабах, не идущих ни в какое сравение с царизмом, а уж сталинизм – и тем более, при этом умудрившись не потерять любовь народа. Всё, что можно сказать, так это то, что «мнение» и поведение толпы, народных масс, чаще всего далеки от объективной правды. И если ещё находятся такие лидеры, интересы которых специфичны, субъективны, а ловкость управлять толпой велика, то им и удаётся направлять толпу, народные массы по своему усмотрению, даже этим массам во вред. Так, кстати сказать, как видим, выглядит искажённым во вред народу и прошлое России, история её XX века.

А что было дальше? А дальше был XX век со всем тем, что в той или иной степени нам с вами предстоит проследить, пережить и понять, кому – ещё раз, а кому и впервые.

И конечно же, я здесь не утверждаю, что не будь тогда «Ходынки», вся история была бы намного иной, – и что не было бы в конце концов революции и сталинских репрессий, и гитлеровского фашизма, и Второй мировой войны, и блокады… Но что именно она, «Ходынка», в определённом смысле могла инициировать весь процесс, я считаю неопровержимым и постарался здесь показать. Ведь часто, при определённом стечении обстоятельств, бывает достаточно одного неосторожного шага… А «Ходынка именно так и выглядит. И есть все основания её значение именно так расценивать. И именно поэтому было правильным с рассказа о ней начать эту книгу.

Этого непреднамеренного и непредвиденного массового уничтожения людей, разумеется, не было бы, если бы не их катастрофически нищенское состояние. До этого они жили себе по своим „норам“. А тут съехались такой невероятной массой, да и подавили сами себя. И выглядело это в итоге, как будто кто-то расставил им ловушку. И без того несчастные, в то время как те , что, в достатке, наслаждались сверх меры, эти, собравшись из последних сил, наоборот, оказались опять же и вовсе в адском состоянии. И сами, наконец, увидели, поняли, очнувшись, до чего они доведены и – что так жить нельзя. Вот и не могло остаться, и не осталось, это бесследно, – послужило существенным толчком к осуждению и строя, и лично – царя. А тут как раз и большевики подоспели со своей идеей. Так что революция была – от безысходности русского простого народа. Его поманили близким счастьем. А потом, как оказалось, счёт жертвам пошёл уже не на сотни, и даже не на тысячи, а на миллионы жизней!.. Новая ловушка оказалась опять непредсказуемой и такой замаскированной, что до сих пор для многих кажется случайностью, недоразумением. А схема всей истории России в XX веке похожа на эту самую „Ходынку“: условия – идея – приманка – объединение – жертвы – провал… И невероятный, непостижимый, парадокс заключается в том, что непреднамеренная, по неосторожности, гибель менее полутора тысяч простых крестьян несмываемо запятнала и привела к свержению и преждевременной кончине царя России, и к гибели всей его семьи, а преднамеренное умерщвление нескольких миллионов (!) своих соотечественников, лучших из них, было так ловко обставлено, что его не только не осудили, как положено, и не обвинили по закону виновного, а многие ещё и доказывают, что так и надо было и что тот, кто был первым лицом, видите ли, „великий“, и находятся такие, кто этому верят.