Игорь Срибный - Даша из морской пехоты

– Да, мама! – Дарья утерла слезы. – Для меня это стало поворотным пунктом в моей жизни. Трагедией. И все то, что было раньше, все те жизненные трудности… Они мне сейчас видятся мелкими и смешными…

– Ну, вот видишь, родная! – Нина Антоновна улыбнулась. – И знай! На носу себе заруби: ты не одна, дочка, я с тобой! И ты можешь все мне рассказывать. А когда говоришь, груз беды постепенно уменьшается. А потом и вовсе уйдет. Ты ведь позволишь мне быть с тобой?

– Конечно, мама! – И, отбросив в сторону одеяло, Дарья бросилась Нине Антоновне на шею.

Но прошло еще долгих три месяца, прежде чем Дарья вновь почувствовала вкус к жизни. И все это время добрая Нина Антоновна ни на шаг не отходила от девушки, отдавая ей все тепло своей большой души.

А потом в село пришли партизаны, и девушка ушла с ними, став в отряде и медсестрой, и автоматчиком, и даже минером-подрывником. Когда Крым освободили от гитлеровцев, партизан призвали в действующую армию, и Дарья оказалась в Прибалтике. Ей выписали новую красноармейскую книжку, вручили ППШ с двумя дисками, и она начала новую армейскую жизнь.

Через неделю на сборный пункт пришел офицер с погонами капитана. Новобранцев построили, и, пройдясь вдоль строя, капитан сказал: «Ну, товарищи партизаны, кто желает записаться на курсы снайперов?»

Дарья сразу же вспомнила кошару и женщину в форме унтер-офицера СС со снайперской винтовкой за плечами, которую звали Сауле… И Дарья шагнула вперед…

Курсы были краткосрочные. Сержанту Дарье Ракитиной выдали родную трехлинейную винтовку, но с немецким оптическим прицелом от Карла Цейса.

Потянулись дни учебы – теоретические занятия чередовались с практическими. Стреляли сначала на сотню метров, потом на две, а потом и на четыреста. Мишени были поясные, с силуэтом в немецкой каске. Опытные инструкторы учили искусству маскировки, передвижения, учили, как подготовить запасную позицию. Работали парами, и Дашу назначили в пару к Ольге Щербак – девушке с Донбасса. Ольга была невысокая, крепко сбитая, с вечно смеющимися глазами. Но когда их представляли друг дружке, Ольга посмотрела на Дашу с явным сожалением… И только спустя много дней Ольга призналась, что в тот момент ей просто стало жаль Дарью, потому что Ольга к тому времени уже потеряла двух напарников, и Дарья была третьей…

В госпитале Андрея разыскал корреспондент «Красной звезды» Горяинов, с которым они проговорили более пяти часов.

– Мы же заквашены были на героях Гражданской войны! – рассказывал Андрей о своем детстве и юношеских годах. – А в тридцать седьмом началась война в Испании. Честно тебе скажу, мы с моим дружком Арсением однажды собрались туда… Да, точно! Поднакопили сухарей и убежали воевать в Испанию. Доехали до станции, уж не помню… Никитовка, кажется… Неважно! А там нас обнаружили «добрые» пассажиры и прямо с поезда сдали в милицию. Привезли домой, ну… и на этом наш героический поход закончился. Это я говорю к тому, чтобы ты понимал, сколь сильна была она – дедовская и отцовская закваска, что даже в столь юном возрасте она бродила, будоражила нас, несмотря на все, что творилось вокруг. Помню, что я всегда почему-то хотел командовать. Даже сохранилась фотография из шестого класса. Стоит мой «эскадрон», все босые, зато в буденовках, а деревянный пулемет «максим» на колесиках выглядит как настоящий. А тогда нам казалось, что даже лучше настоящего. Честно! Мы играли постоянно, и вот что интересно, в этих играх все хотели быть только «красными», играть за «белых» никто не хотел. Понял? Мы уже знали, кого надо бить и где должны быть мы. Да-а… К нам же часто приходили на уроки военные. Особенно с кораблей нам нравились. Рассказывали о своей службе, агитировали за сбор металлолома для производства кораблей. Хотя напрямую о грядущей войне они не говорили, но дома и на улице это уже обсуждалось… И что-то оставалось после этих встреч… Я бы не назвал это патриотизмом, нет, просто они готовили наше поколение к тому, что придется каждому мальчику, мужчине потом защищать страну, землю, на которой он живет, и это сыграло не последнюю роль. И не было там никаких лозунгов особых. Но, в сущности, их рассказы действовали на нас очень серьезно! Поэтому после этих встреч мы не просто ходили металлолом какой-то собирать, а были уверены, что мы это делаем для страны, для производства оружия, которым придется пользоваться и нам. И знаешь, если вдруг узнавали, что у кого-то папа не служил, это считалось для нас позором. А как же?! Ведь мужчина обязательно должен быть воином, защитником.