Евгений Сухов - Горящие камни

Первая и самая главная его промашка состояла в том, что он пренебрег услугами опытного штабиста генерал-майора Вальтера Венка. Вторая сводилась к тому, что свой командный пункт Гиммлер разместил вдали от театра военных действий, в маленьком, но красивом средневековом городке Шнайдемюль, основанном еще всемогущими тамплиерами.

Вместо того чтобы нормализовать ухудшающуюся обстановку на фронте и активно включиться в военные дела, он большую часть времени проводил в специальном поезде, оборудованном под штаб-квартиру. Тут-то и обнаружилась третья ошибка. В поезде отсутствовали радиоустройства и сигнальные службы, а единственная телефонная линия постоянно была перегружена. В результате Гиммлер практически потерял связь с группой армий «Висла», не имел возможности ни получать оперативные сообщения, ни отдавать приказы.

Ко всему этому весьма некстати проявилась сонливость этого субъекта, который обычно почивал до обеда, а потом еще два часа тратил на ежедневный массаж. Так что на фронтовые дела у него оставалось не более полутора часов чистого времени.

Настроение у фюрера теперь постоянно было скверным, под стать ситуации на фронте. Пошел десятый день, как он запретил звать гостей, обедал только в обществе Евы Браун и секретарш. Прежде такого не наблюдалось.

В канцелярии подмечали, что в последние дни Адольф Гитлер особенно сблизился с Мартином Борманом. Оставшись вдвоем, они часто совещались о дальнейшей судьбе рейха и партии.

26 января Борман пришел к фюреру с докладом. В руках он держал черную папку с несколькими страницами напечатанного текста. Гитлер что-то писал за небольшим столом. Выглядел он осунувшимся, усталым, веки припухли, глаза красные, щеки такие дряблые, как у семидесятилетнего старика.

– Садитесь, Борман. – Гитлер показал на стул, стоявший с противоположной стороны стола. – Наша с вами задача – спасти партию, которую мы создали. У вас есть конкретные предложения на этот счет?

– Да, мой фюрер, именно с этим я и пришел к вам, – уверенно произнес руководитель партийной канцелярии, присел на стул и преданно посмотрел в глаза Гитлеру.

– Что вы предлагаете? – устало спросил фюрер. – Только давайте кратко, скоро у меня совещание.

Из пятидесятилетнего крепкого жизнерадостного мужчины Адольф Гитлер понемногу превращался в ветхого брюзжащего старика. Вещи, к которым он прежде относился весьма спокойно, вдруг начинали его раздражать. Никогда невозможно было предугадать настроение Гитлера, а тем более его реакцию на возможные возражения. Даже самые заслуженные генералы после беседы с ним лишались своих должностей. Случайно оброненная фраза совершенно неожиданным образом могла привести Гитлера в бешенство, внушавшее страх всем и каждому.

Сейчас фюрер предстал перед Борманом усталым, разбитым, обескровленным, желавшим только одного – покоя. Но именно этого он и не получал. Его тело катастрофически слабело с каждым днем. Не помогали даже возбуждающие уколы доктора Мореля.

Борман обратил внимание на то, что Гитлер бережно положил правую ладонь на подрагивающие пальцы левой руки. Могло показаться, что он обрел душевное равновесие, но в действительности здоровье фюрера все ухудшалось. Борман как никто другой знал о его плохом состоянии. Ситуация на Западном и Восточном фронтах все больше походила на катастрофическую. Русские двигались широкой лавиной от Прибалтики до Карпат. У вермахта уже не было сил на то, чтобы противостоять этому натиску.

Еще каких-то четыре года назад все безоговорочно верили в избранность фюрера. Ему было подвластно буквально все! За ним слепо следовала вся немецкая нация, верила в его предназначение. Политическая воля Гитлера была настолько сильна, что от одного произнесенного им слова мгновенно взрывалась ревом ликования целая площадь.

Адольф Гитлер сумел поднять из грязи имперскую кокарду, наделил ее особым смыслом, заставил весь мир заговорить о величии немцев. Фюрер никогда не сомневался в том, что провидение выбрало его из многих миллионов соотечественников, чтобы он стал во главе Третьего рейха, всерьез считал, что своим возвышением осчастливил Германию. Гитлер слепо верил в то, что на него возложена величайшая миссия. Он должен поднять немецкую нацию на такую высоту, какой не достигал ни один народ из когда-либо существовавших на нашей планете.

Большая часть немцев разуверилась в миссии фюрера после поражения под Москвой. Всем стало ясно, что легкой прогулки по России не будет. Германия содрогнулась от большого количества гробов, которые стали прибывать на родину. Вскоре погибших солдат и офицеров оказалось столько, что их стали хоронить в чужой земле, наспех воздавая воинские почести.