Богдан Сушинский - Живым приказано сражаться (сборник)

– Не знаю, какой он там в благородстве своем, но что хитрее всех тех офицеров, которые допрашивали до него, – это ясно. Хитрее, стервец, это я сразу почувствовал.

Послание гауптштурмфюрера Вилли Штубера поразило Андрея. Командир отряда специального назначения «Рыцари Черного леса» (и не побоялся же написать, что такой отряд существует!) приглашает его, Беркута, а также его ординарца в течение ближайших десяти дней посетить крепость для дружеской беседы за рюмкой коньяку! Всего-навсего! Словно бы не было ни войны, ни оккупации, ни партизан. Неприкосновенность личности ему гарантируют словом чести офицера СС. А прибыть господин Беркут «может в любое время. Даже ночью. Часовые будут предупреждены. Паролем будут служить слова: “Я – Беркут”. Пропуском – настоящее письмо».

«Штубер, опять Штубер?! Откуда он взялся?» Неужели водоворотом войны к этому берегу снова прибило того самого Штубера, с которым ему пришлось сразиться возле 120-го дота? А может, это гестапо использует фамилию оберштурмфюрера, чтобы показать, что им обо мне все известно?

– Я тоже не пойму, чего они добиваются, – вздохнул старик. – Да и стоит ли мозги сушить? Порви эту писанину и возвращайся в лагерь.

– Возвратиться мы всегда успеем.

– А ведь, похоже, они о тебе действительно все знают, – развел руками старик, проникнувшись его сомнениями. – И что у меня прятался, и про Крамарчука. И что вы с сержантом похожи между собой. Но только ты мне вот что скажи: как они узнали обо всем этом? Кто вас выследил, кто выдал?

– Кто выследил – это уже не тайна. Кравчук. Тот самый. Из вашего села. Давнишний агент гестапо. Я уже послал ребят, чтобы «отблагодарили» его за услуги фашистам.

– Да ну брось – Кравчук?! Он мне родственником приходится.

– Значит, отныне одним родственником у вас будет меньше. Только сейчас меня интересует не Кравчук, а Штубер. Почему вдруг он решил написать? На что рассчитывает?

– Западня это – вот что я тебе скажу. Схватят и замучают.

– Но ведь почему-то же Штубер уверен, что я могу вот так вот взять и заявиться в крепость… Кстати, много их там, этих самых «Рыцарей Черного леса»?

– Разве сосчитаешь? Видел с десяток. Но всех наверняка с полсотни. Меня привезли из гестапо. Думал, что там, под крепостной стеной, и расстреляют. Даже как-то душевно успокоился. Знаешь, смерть под крепостной стеной – это все же по-солдатски. А то ведь могли и повесить. Как паршивого конокрада.

– Смерть тоже должна быть человеческой, – согласился Беркут. – Кстати, какой из себя этот Штубер?

Лесич, как мог, описал ему внешность эсэсовца. И хотя описание это оказалось довольно скудным, лейтенант сразу же признал в нем того офицера, с которым судьба уже не раз сводила его в прошлом.

Несколько минут Андрей нервно прохаживался взад-вперед по лесной тропинке, размышляя над предложением Штубера. Он понимал, что эсэсовец опять попытается завербовать его. Только надежда на то, что удастся завербовать Беркута, могла заставить гауптштурмфюрера написать это письмо и освободить старика. Так что здесь все вроде бы прояснилось. Но Беркуту этого уже было недостаточно. Он хотел, наконец, понять, что за человек сам Штубер. Понять его взгляды, характер. И еще… Это какие же надо иметь полномочия, чтобы для такой незначительной операции, как передача письма, освободить из когтей гестапо человека, помогавшего партизанскому командиру! Может, действительно встретиться с ним и попытаться убедить, что воевать за бредовые идеи Гитлера уже не имеет никакого смысла? Или там же, во время встречи, пристрелить. Слишком уж затянулось это их знакомство. Слишком затянулось.

– Все. Похоронили, – подошел к нему Мазовецкий. – Водителя здесь или?..

– Пока не трогать, – перебил его Беркут.

– А что пишут нам офицеры СС? Приглашают на офицерскую вечеринку? Или сразу же предлагают должности в абвере?

– Ближе к офицерской вечеринке.

– Тогда тебе придется сменить мундир. На парадный.

– Тебе тоже. Мне милостиво разрешают взять с собой ординарца, роль которого мог бы исполнять хотя бы ты. Так что есть реальная возможность наведаться в расположение «Рыцарей Черного леса» – отряда особого назначения.

– Очередная зондеркоманда по борьбе с партизанами, – кивнул Мазовецкий. – Обожают громкие названия: «Викинг», «Мертвая голова»… Постой-постой, ты что?.. Ты отважишься на этот визит?

– Почему бы и не отважиться? – резко спросил Беркут. – Почему гауптштурмфюрер, написавший это письмо, допускает такую возможность, а ты нет?