Сергей Доровских - Только бы выжить

– Помогите! – взвыла она, но голос сразу пропал в трясине.

Полицай утёр лицо грязным рукавом, запал прошёл, и только теперь почувствовал, как горят расцарапанные щёки.

«Зря не застрелил», – пожалел он. Видя слабое подёргивание гнилой жижи за кочками, он медленно, прицеливаясь, разрядил обойму. Выстрелы напоминали сухой треск, который на миг заставлял утихнуть болотные звуки. Ему нравилось, как пистолет аккуратно отдаёт в руку. Троха не пожалел, что израсходовал патроны, зато в контроле он скажет, что преследовал пособницу.

Он глубоко вздохнул. Ждал, присматривалась: ни тёмная вода, ни разлапистые листья на ней не шевелились. Всё, ушла к водяному девка, жаль, чёрт её теперь только попробует, а ему не удалось. Цепкая оказалась. Убрав пистолет и взяв плеть, побрёл в село тем же путём. Переступив через Лукерью, которая напоминала мешок с ветошью, пошёл было к конторе, но взгляд остановился на старой ветле. Подойдя ближе, увидел учётную книгу.

«Ах староста, ах, сукин сын!» – он понял, что его подозрения оправдались. И хоть девку он ненароком сгубил, не выведал ничего, зато добыл какой козырь против старого мерзкого скряги! Оставить книгу учёта, где все данные по налогам и нормам сбора! Да за такое нерадение расстрелять мало!

В центре села стояли с работающими моторами три бронемашины, автоматчики курили около мотоциклов, на полицейского даже не посмотрели, хотя Троха им поклонился. Вбежав на крыльцо, столкнулся в дверях лысым начальником. Тот спешил:

– Где пропадал? Что-то срочное? Видишь, прибыли силы для ликвидации банды!

Троха отдал ему письмо-журавлик, тот пробежал по строчкам быстро, желваки бегали по скулам:

– Откуда это, кто написал?

– Девка одна, пособница их. Пробовал узнать, где партизаны, она убержала. Я погнался, пришлось стрелять… Потонула, – сбивчиво объяснялся он.

– Нехорошо. Сейчас бы она нам пригодилась, – он скомкал письмо, которое больше не напоминало журавлика, и положил в карман. – Но ничего. Значит, банда где-то рядом. Нужно срочно собрать весь отряд самообороны.

– Эт не всё, – сказал Троха и протянул учётную книгу.

– Но это же старосты! – сказал лысый.

– Думаю, и он знается с бандой.

– Собирай людей, в операции будешь за старшего. И следи за старостой! Ох, накроем мы банду! А этот старик мне сразу не понравился. Я за ним неладное почуял.

– Он себе на уме. Скрытый враг!

– Объяви всем, что за успех в борьбе с бандой будет награда! Не спугните только старосту!

Троха собрал пятнадцать человек. Они быстро, не закусывая, уговорили четверть самогона, обсуждая план. А он был простой – незаметно проследить за домом старосты.

Уже вечерело, когда Троха, дав команду выжидать, сам подобрался к окну. Чудак Михась зачем-то разломал ткацкий станок, и теперь бросал в печь последние куски. Он даже не оглядывался, иначе заметил бы лицо и недобрую улыбку за стеклом. Пёс не подавал звуков из конуры. Спустя четверть часа старик поднялся, и пошёл со двора с увесистым мешком за плечами.

– Ой как хорошо! – прошептал Троха, и задами, огородом побежал к своим. Велел двигаться незаметно. Он радовался, что чуйка его не подвела – дед явно шёл к партизанам. И если удастся их накрыть, немцы наверняка отблагодарят его. И тогда он навсегда перестанет быть бывшим уголовником, а станет самым старшим в селе, все у него будут сидеть, как за пазухой, и обращаться к нему только Трофим Иванович.

Издали, не приближаясь, они смотрели на сутулую спину. Старик шёл окраиной, поминутно сбрасывал ношу, утирал пот, оглядывался по сторонам. По пути ему встретилась девочка-подросток, и Михась спрятал мешок за разлапистым кустом калины, ждал. А Троха только улыбался. Он чувствовал, что сама удача ведёт его по наивернейшему следу.

Скоро село осталось позади, и старик с трудом поднялся на пригорок. Отсюда к Марьному логу вела извилистая лесная тропинка. Он с облегчением вздохнул, думая, что опасность позади. Скоро будет лог, и, передав у берёзы мешок, обязательно скажет про отряд карателей. Пусть партизаны уходят подальше. И потом Михась вернётся. Но, сколько бы ни пытался представить себя снова в доме, увидеть печь, стол на козлах, икону и пустующее место, где годами стояли кросны, не мог. Мысль, что будущего нет, пришла как данность, и она не пугала.

И вот, знакомый разлапистый ствол вдали. Берёза эта непростая, и недаром лог прозвали Марьиным. Именно здесь давно, ещё в царские времена погибла девочка Маша. Она собирала грибы, и не успела добежать до дома, когда ударил ливень. Решила переждать грозу, спрятавшись под плакучими ветками. Не знала она, что молния бьёт в дерево, а уж если растёт оно, такое больше и посреди лога, то беда считай рядом с тобой стоит. Берёза с годами сумела оправиться, хотя располосовало её крепко. Нашли бедную Машу только под утро, когда буря ушла. Осталась память в названии лога.