Богдан Сушинский: Заговор обреченных

– Можно сформулировать и таким образом, – согласился д’Алькен, решив идти напропалую. Все равно ведь тональность беседы изменить было уже невозможно.

– Но почему? Разве не он?..

– Не утруждайтесь перечислением заслуг командующего, коллега, – осадил его редактор. – Они общеизвестны. Как общеизвестны и те слабости генерала, которые не позволяют ему занять достойное место в сонме руководителей вооруженных сил рейха.

– Не могли бы вы как-нибудь поточнее сформулировать претензии к нему?

– У меня существуют иные, более полезные занятия, господин генерал, – напомнил ему д’Алькен. – Власов давно не внушает доверия не только многим генералам из верховного командования вермахта, но и самому фюреру. Не говоря уже о Гиммлере и Геринге. Поэтому вопрос теперь стоит так: Власов должен быть смещен. Спокойно, порядочным образом с подобающим достоинством… И ничего не поделаешь. Не он первый генерал, которому в ходе войны «посчастливилось» познавать горечь вынужденной отставки: К тому же Власов сам попросит ее, – загадочно улыбнулся д’Алькен. – Об этом позаботятся.

– Кого вы, в таком случае, представляете? Для меня это важно, господин штандартенфюрер.

– Самые высшие эшелоны власти, генерал. Не мог же я начать разговор только потому, что не сидится за редакторским столом. Лучше бы вы спросили, почему он начат именно с вами.

Жиленков залпом допил остатки пива и молча проследил, как д’Алькен, на правах хозяина, заказал еще по кружке. К тому моменту принесли нечто похожее на гуляш, присоединив это блюдо к жареной печени с картофельным гарниром. В отличие от пива еду здесь подавали отменную, словно этого старинного, со стенами, покрытыми исторической плесенью, ветерана война совершенно не коснулась. В нем действительно почти все было, как в лучшие времена, что полностью соответствовало названию сего чревоугодного заведения.

– Так почему же в качестве собеседника вы избрали меня? – спросил Жиленков, отдав дань и этому блюду.

– Хорошо, господин генерал, играем в открытую. Поскольку отставка Власова – вопрос ближайшей недели, нужен генерал, достойный возглавить Русское освободительное движение и вооруженные силы РОА. Не далее как вчера у меня состоялась встреча с Гиммлером. На пост лидера движения без особых раздумий и сомнения я предложил генерала Жиленкова. – Д’Алькен запнулся, заметив, что сам избранник слушает его почти с ужасом. И весь он выглядит при этом жалким и затравленным. – Да, я предложил именно вашу кандидатуру, генерал. Зная ваши ораторские способности, ваш авторитет и военный опыт. И рейхсфюрер, пусть не без колебаний, но все же согласился.

– Да к чему все это? – растерянно изумился Жиленков. – Если бы раньше… Сейчас, при нынешней ситуации на Восточном фронте…

– С вами еще будут беседовать… Кейтель, Гиммлер, Риббентроп, Геринг, Розенберг. Возможно, и сам фюрер, у которого к вам отношение будет совершенно иным, нежели к Власову, – упорно довел до конца свою «вербовочную арию» д’Алькен, чтобы каким-то образом завершить это странное военно-политическое сватовство.

Какое-то время Жиленков отрешенно смотрел в окно и, сам того не замечая, отчаянно качал головой, отрекаясь не только от слов своих, но и от мыслей.

– Никогда не соглашусь на такое, – наконец едва внятно пробормотал он. И д’Алькен почувствовал, каких усилий стоило генералу решиться на отказ.

«А ведь не раз уже примерял шинель командующего, не раз мысленно взваливал на плечи его крест», – не отказал себе штандартенфюрер в возможности позлорадствовать.

– Поймите, в такое время расчленять все движение… Делить всех нас на «власовцев» и «жиленковцев»… Это же недопустимо. Непатриотично. Да за мной попросту не пойдут, еще и заклеймят предателем и раскольником. Вначале – да. Вначале я вполне мог возглавить наше движение. Но выбор-то пал на Власова. Теперь, его знают. Появился авторитет…

Генерал все говорил и говорил, старательно подбирая непослушные, черствые в его устах немецкие слова. Однако штандартенфюрер уже совершенно потерял интерес к нему. Он вдруг со всей ясностью осознал, как жестоко ошибся в этом кретине. Как он вообще мог предложить кандидатуру этой мрази?.. И это он, д’Алькен, слывущий психологом и чуть ли не прорицателем!

Были мгновения, когда штандартенфюреру попросту захотелось выплеснуть остатки пива в лицо этой грязной русской свинье и уйти. Возможно, так и поступил бы, если бы не осознание того, что встреча все же проходит по личной просьбе Гиммлера.