Александр Беляев - Приказано сохранить

— Тьфу ты, дьявол! — смачно выругался Фомичев. — Значит, мы теперь без связи? Хоть бы сообщить, что полдела сделали…

— Сами разберутся, когда придут, — нашелся Еремеев. — Мост-то целехонек. Даже краска не закоптилась.

Фомичев взглянул на серый стальной пролет и вздохнул:

— Пока все так.

По ту сторону проволочных заграждений, опоясывавших позиции зенитчиков, поднялись Галиев и Пахомов и побежали к тем, кто был с ними в одной группе и теперь не поднимался с земли. Галиев вывел из леса окровавленного Борисова. Чувствовалось, что сержант передвигается с трудом, хотя свой пулемет он нес сам. А Пахомов вынес на руках безжизненное тело Синицына. На помощь ему поспешили Джафаров и Еремеев. Они же принесли и Шарикова. Борисову немедленно сделали перевязку. Две пули насквозь прошли у него через голень. Кость по счастливой случайности осталась цела. Но сержант потерял много крови. Борисов сидел на траве, опершись спиной на бруствер, и виновато улыбался. Словно и впрямь был виноват в том, что его ранили.

— А все-таки задачу выполнили, — сказал он, когда к нему подошел Фомичев.

— Наполовину, Егорыч, — ответил Фомичев. И добавил: — И потеряли троих.

В это время на путях показался Саркисян.

— Как там у вас? — окликнул его Фомичев.

— Валдиса убили.

— Даже четверых, — вздохнув, поправился Фомичев.

— Меня не списывай, лейтенант. Я стрелял и еще стрелять буду, — твердо сказал Борисов.

— Видел я, Егорыч. Это точно, еще повоюем. Да и наши помогут, подбодрил сержанта Фомичев.

— Что с танком делать? — спросил Саркисян.

— Пойдем, посмотрим. Решим на месте, — ответил Фомичев. — Целый он?

— Ставь мотор и поехали. И боеприпасов полно.

— Это хорошо. Пойдем. А здесь… — задержался Фомичев. — Здесь — так: поскольку Егорыч ранен, старшим назначаю Пахомова. Беритесь все немедленно за восстановление дзота. Стенки у него крепкие. Нижняя часть вся целая. Он нам еще послужит. Из него вся округа как на ладони. Подержимся…

И Фомичев вместе с Саркисяном побежали к танку.

Даже беглой оценки местности хватило Фомичеву, чтобы понять: танк занимает на ней ключевую позицию. Его орудие и пулемет надежно держали под огнем не только ближние, но и дальние подступы к мосту с запада. Обойти танк справа не позволяла болотная топь. Лесной участок, примыкающий к дороге слева, гитлеровцы сами только что заминировали. Пробиться к мосту можно было лишь вдоль железной дороги. Немцы могли обойти минное поле еще левее и выйти к мосту через огневую позицию своих зенитчиков. Но тут они неминуемо попадали под огонь дзота. Вывод напрашивался сам собой: танк очень нужен десантникам. Фомичев так и сказал Базилевичу:

— Пока вы здесь будете держаться, фашистам не видать моста как своих ушей.

— С той стороны по насыпи пройти могут, — заметил Базилевич. — Там мы им не помеха.

— Знаю. До вышки доползут. А дальше — под наш огонь попадут, — ответил Фомичев.

— Когда огонь открывать?

— Сам решай. Связи у нас не будет.

— Понял, — коротко ответил Базилевич. — Будем держаться.

Фомичев вернулся в дзот. Десантники уже очистили его от всего лишнего, уложили на место развороченные взрывами бревна и сейчас засыпали их землей. Хоть Фомичев и назначил старшим Пахомова, но руководил всей работой сержант. Он сидел у амбразуры. Чувствовалось, что его мучает боль, но голос звучал громко. И даже не это удивило Фомичева. Рядом с Борисовым на невесть откуда взятом куске брезента лежала целая куча частей и механизмов от немецких пулеметов.

— А это откуда, Егорыч? — спросил Фомичев.

— Велел все битые принести. Сейчас из трех один целый сделаю. Пригодится, — объяснил Борисов.

— Еще как! — обрадовался Фомичев.

— Я тоже думаю. Патронов-то охранники запасли — не перестрелять.

Фомичев понял, что за эту огневую точку, как, впрочем, и за танк, он может быть спокоен. Мысли его были заняты другим. Только теперь, побывав на огневой позиции зенитчиков, в танке, в дзоте, Фомичев по-настоящему оценил, как в общем здорово была организована вся система охраны и обороны моста. И если десантникам удалось так быстро ее разгромить, то только потому, что они смогли взорвать ее изнутри. Взять мост штурмом с внешней стороны было бы очень трудно даже куда большими силами. И вот сейчас Фомичев думал о том, как лучше восстановить эту систему. Он опустился с насыпи на огневую позицию зенитных орудий и зашел в блиндаж, который был оборудован ближе к насыпи. Блиндаж ему не понравился. Он был слишком открыт. Хорошей огневой точки из него бы не получилось. Фомичев поднялся наверх и опустился во второй блиндаж. Под потолком ярко светила электрическая лампочка. Двойные нары, железная печка, стол и скамейка. Вместо стульев ящики. Все это сейчас было перевернуто, сдвинуто со своего места. Но что сразу привлекло внимание Фомичева — крепкие бревенчатые стены. Это было то, что надо. Если выбросить нары второго этажа и на их уровне в стенке прорезать амбразуру, вся опушка прилегающего к позиции зенитных орудий леса будет видна как на ладони. И если в этой амбразуре установить пулемет, из леса безнаказанно не высунется ни одна живая душа.